Судить буду я

- Хорошо, - довольно отметил прокурор и продолжал с улыбкой: - Я поговорю с Уткуром Рашидовичем и кое с кем из ребят, чтобы они менее ревниво относились к его визитам к вам. Не обижайтесь, я в шутку, никакой предатель не может рассчитывать на ваши симпатии, я это вижу и чувствую. А всерьез - надо, чтобы он чаще стал заглядывать к вам в отдел, приближается развязка кое-каких событий, и я думаю, через него мы сможем передавать нашим противникам нужную дезинформацию. А для начала у меня к вам просьба: постарайтесь сегодня же сообщить ему, как бы случайно, об одном важном реальном событии, о нем мало кто знает. Вы смотрели по телевизору открытие инновационно-коммерческого банка "Шарк"?

- Да, конечно, - ответила Шилова, не понимая, куда клонит прокурор.

- На презентации один американский гражданин грузинского происхождения, бывший москвич, старый приятель хозяина банка, купил на крупную сумму акции "Шарка".

- Да, помню, - подтвердила Татьяна, - почти на полмиллиона долларов...

- Верно. Так вот, этого человека выкрали во время банкета. У Шубарина есть своя служба безопасности, как нынче заведено почти у всех солидных предпринимателей, она по своим каналам, прежде всего уголовным, перевернула в ту ночь весь город, но американца не нашла. Но информация об этом похищении по неофициальным источникам тут же стала известна начальнику уголовного розыска республики полковнику Джураеву, с чем он сразу явился ко мне. Не найдись американец день-два, все равно бы нам пришлось заниматься им официально. Дальше не буду вдаваться в подробности, но мы с полковником безошибочно вычислили того, кто выкрал гостя Шубарина, и помогли освободить его... Так вот, твоя задача: располагая такой редкой новостью, следует как-то ловко проболтаться Рустамову, что Шубарину помогли прокурор республики и начальник уголовного розыска. Эта информация должна вас сблизить. А условия мы тебе создадим, после обеда весь отдел, включая Уткура Рашидовича, разгоним по делам.

Еще в больнице, задолго до возвращения Шубарина из Мюнхена, Камалов решил вбить клин между Японцем и Сенатором с Миршабом. Теперь же ему выпал редкий шанс вбить сразу два клина, настроить враждебно обе стороны одновременно или хотя бы посеять недоверие друг к другу. Конечно, ни Сенатор, ни Миршаб не обрадуются, узнав, что прокурор республики и начальник уголовного розыска, их заклятые враги, оказали столь важную услугу Шубарину. И Сенатор, и Миршаб, строившие свою жизнь только на выгоде, исповедовавшие принцип "ты - мне, я тебе", никогда не поверят, что Камалов выручил Японца просто так. И как бы ни объяснял им Шубарин неожиданную помощь правовых органов, все равно не поверят, почувствуют какой-то подвох, тайный сговор, а именно этого прокурор и хотел добиться. Слишком большую опасность представляли Сенатор с Миршабом, имея в друзьях такого влиятельного и умного человека, как Шубарин. А для Шубарина прокурор располагал еще более важным сообщением, которое могло вызвать это недоверие к компаньонам по преуспевающему ресторану "Лидо". Камалов располагал неопровержимыми уликами, что докторская диссертация Сенатора и его знаменитые статьи на правовые темы в первые годы перестройки, сделавшие его имя известным, - это неопубликованные работы убитого прокурора Амирхана Азларханова. То, что Шубарин любил и уважал Азларханова, было доподлинно известно Камалову, он даже поставил на его могиле замечательный памятник. А еще раньше, когда Амирхан Даутович был жив, Шубарин к годовщине смерти соорудил памятник его жене Ларисе, тоже убитой.