Суфии

Людей веками сбивало с толку учение, приписываемое Гермесу Трисмегисту и изложенное в Изумрудной Скрижали, которую арабы называли основным тайным принципом Великой Работы. Это было главным руководством алхимиков и может быть сформулировано так:

Истина, уверенность, наивернейшее, лишенное лжи. Что наверху, то и внизу. Что внизу, то и наверху. Необходимо добиться чуда единства. Все было создано созерцанием единства, все исходит из единства, претерпевая адаптацию. Луна и Солнце – его родители. Ветер дал ему рождение, земля вскормила его. Всякое чудо творится им, его могущество беспредельно. Когда бросаешь его на землю, земля отделяется от огня. Неосязаемое отделяется от осязаемого. С помощью мудрости оно медленно поднимается из мира к небесам, затем снова снисходит в мир, соединив в себе могущество высшего и низшего. Так ты прольешь свет на весь мир, и тьма исчезнет. Это сила всех сил, наимогущественнейшая, она превосходит тонкое и пронизывает все твердое. Таковы средства сотворения этого мира. И в будущем много удивительного свершится, это и есть – путь.

Я – Гермес, Триединый Мудрец, названный так, потому, что я соединил в себе три элемента высшей мудрости. Так кончается откровение о работе Солнца.

В предисловии к книге «Восприятия» Джафара Садыка, говорится то же самое: «Человек – это микрокосм, творение – макрокосм, единство. Все порождается Единым. Всего можно достичь, соединившись с силой созерцания. Сначала эту сущность необходимо отделить от тела, затем соединить с ним. Это – Работа. Ты начинаешь с себя и заканчиваешь всем. До человека, за пределы человека, трансформация».

Если мы сумеем установить, что существовало некое традиционное знание, связанное с металлургией, которое было похоже на алхимию, а также, что наряду с этим существовала духовная алхимия, не связанная с химическими опытами, остается еще одна возможность, упущенная из виду комментаторами. Джабир или его последователи (среди них, по крайней мере, некоторые были суфиями) действительно занимались химическими исследованиями. Эти люди сделали открытия, ставшие по общему признанию основой современной химии. Для современного человека это означает, что они пытались получить философский камень, т. е. добиться превращения металлов. Могли бы они годами заниматься экспериментами и терпеливо сносить неудачи, которые являются уделом всех алхимиков, если бы не были убеждены в теоретической возможности успеха? Разве стали бы они заниматься столь серьезными экспериментами в трансмутации ради того только, чтобы надежно замаскировать свои духовные цели в обществе, нетерпимо относившемся к индивидуальной религиозной деятельности?