Суфле из бледной поганки

– Я так подумал, потому что Татьяна недавно говорила мне, что кто-то охотится за деньгами, которые ей удалось скопить за время нашей с ней совместной… деятельности. Я подумал, что дело в деньгах, которые у нее были и за которыми охотился этот злодей. Татьяна держала свои накопления в одном ей известном месте, а кодом к нему должен был стать номер на ее ассигнации. Ей этот код, само собой, был известен полностью, а нам – ее помощникам, только частично. Но если нам сложить все обрывки, то код найдется.

– Там не хватает еще двух фрагментов. У вас один, где еще два?

Михаил задумался.

– У нее, кроме мужа и племянницы, никого больше не было.

Юля подняла на него глаза:

– Намекаете, что второй обрывок должен быть у меня?

– Нет?

– Тетя мне ничего такого не давала. И потом… где тут логика? Вы ей никакой не родственник! Вам может быть интересно искать код, чтобы завладеть ее деньгами, а я наследница, я и так получу наследство после тети.

И тут вмешалась Вендетта.

– Не спорьте, друзья мои! – произнесла она. – Еще один обрывок Татьяна дала мне.

– И где он?

– Не знаю. Сказать честно, я про него вообще забыла. Думала, что это какая-то шутка или вроде того. Всю эту ночь я потратила на то, чтобы попытаться вспомнить, куда я его сунула. Переворошила все в квартире, но безрезультатно.

– Ты его потеряла! – ахнул Михаил. – Или у тебя его украли!

– Не потеряла и не украли, я его очень хорошо спрятала. Помню, что хорошо, а вот куда именно, не помню.

– Но как же ты не помнишь, куда именно спрятала!

– Ну и что? Такое бывает. Когда-нибудь вспомню. Но это точно не у меня дома, так что можно не волноваться. Кто бы ни вломился ко мне в квартиру, этого обрывка он там точно не нашел.

Фима вмешалась:

– Допустим, один обрывок был у Михаила, второй достался Вендетте, но это только два фрагмента. А где третий? У кого он может быть? С вами работал кто-нибудь еще?

Михаил с Вендеттой растерянно переглянулись.

– Нет.

– Тогда где третий фрагмент? У кого он остался?

– Да какая, в сущности, разница, – вздохнул Михаил и провел рукой по лбу. – Даже если мы найдем обрывок, принадлежащий Вендетте, даже если мы отыщем этого таинственного третьего обладателя, то что толку? Сложим мы эту ассигнацию, и что? Куда с ней идти? Где мы должны разбогатеть? Возможно, это вообще все было шуткой, розыгрышем.

– Татьяна была большая любительница всяких таких штук, могла и пошутить.

– Вы правы, – согласилась Фима. – Номер у нас есть и так, вот он записан на банкноте. Третий обрывок нас интересует не сам по себе, а исключительно в сочетании с личностью своего владельца, который может оказаться убийцей Татьяны. Но как его найти, мы не знаем. Давайте разбираться с реальными вещами. Вот вы сказали, что Татьяна прибежала к вам, будучи уверенной, что ее муж умирает, отравленный ядом бледной поганки. Когда это было?

– За три дня до его смерти.

– То есть она сразу отличила симптомы отравления? Поняла, что это именно яд бледной поганки?

– Нет, вряд ли. Это она уже потом поняла, когда сделать ничего было нельзя.

– Но аферу с продажей квартиры и дома она задумала в расчете, что Анатолий умрет?

– Что вы! Нет! Это делалось, исходя из расчета, что Анатолий будет жив, а она исчезнет. Она сказала, что ей на время просто необходимо исчезнуть, если она хочет жить. Ей нужно было спрятаться от того человека, которого она боялась. Человека из ее прошлого, я вам рассказывал.

– Она его видела?

– Она подозревала, что отравление Анатолия может быть не случайным. Что это ей привет из далекого прошлого. Я так понял, этот тип любил сначала поиграть со своими жертвами. Наверное, ему было смешно, а вот Татьяна была напугана до полуобморочного состояния. И когда она пришла ко мне, то прямо заявила, что ей необходимо исчезнуть. А исчезнуть она хотела обязательно с деньгами, потому что прятаться с деньгами куда комфортней, чем без них.

Михаил умолк, потому что устал. Он изначально выглядел бледным и изможденным после проведенной им ночи в камере. И поданный ему официанткой чай не сильно приободрил его. А к десерту Михаил даже не притронулся. И выглядеть он стал только хуже. Бледность усилилась, на лице выступила испарина, влажные волосы прилипли к вискам, сделав Михаила похожим на настоящего покойника.

– Как ваше самочувствие?

– Чудовищно. Мечтаю только об одном, добраться до постели и упасть в нее.

– Может, к врачу?

– Нет. Отлежусь, и само пройдет. Это желчная протока – моя старая добрая знакомая дает о себе знать. Сейчас немного обострилась, но это ничего.

Видимо, Михаил относился к числу тех людей, которые до последнего тянут с визитом к врачу. Где-то Фима его понимала. Но все-таки сейчас Михаил выглядел просто пугающе. И это мнение разделяли и две другие женщины. Фима видела, какие испуганные взгляды кидали Венди и Юля на занедужившего Михаила.

– Вам и впрямь надо прилечь.

– Сейчас поеду к себе домой.

Говорил Михаил уже через силу.

– Татьяна сокрушалась, что им всем надо было делать больше добра, а они творили зло, поэтому и род их фактически вымер.

– Они? Кто это они?