Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Мы хотели бы, чтобы президент Джонсон знал, что наши шаги, предпринимаемые по просьбе чехословацкого правительства, продиктованы всецело заботой об укреплении мира и ни в коей мере не затрагивают государственные интересы США или любого другого государства. Мы исходим из того, что происходящие события не должны нанести ущерба советско-американским отношениям, развитию которых Советское правительство, как и прежде, придает большое значение".

Президент Джонсон внимательно выслушал сделанное мною сообщение, однако, видимо, не сразу оценил важность случившегося, так как, к моему удивлению, никак не реагировал на такое известие. Он лишь поблагодарил за сообщение и сказал, что, видимо, завтра утром он обсудит с Раском и некоторыми другими советниками это сообщение, и в случае необходимости нам будет дан ответ.

Затем Джонсон перешел к другому, больше интересовавшему его вопросу. Он сказал, что ожидает нашего ответа относительно возможности опубликования завтра в 10 часов утра по вашингтонскому времени сообщения о своем визите в Советский Союз, о чем пару дней назад достигнуто принципиальное согласие.

Президент добавил, что он уже пригласил некоторых своих друзей на завтрак в Белый дом с тем, чтобы сделать затем перед корреспондентами важное сообщение о своем визите. Джонсон просил дать ему ответ не позже утра (8–9 часов) с тем, чтобы он все же смог успеть сделать это сообщение.

Оживленный Джонсон далее сказал, что он придает большое значение своей предстоящей встрече с советскими руководителями и надеется обсудить с ними ряд важных вопросов, включая Вьетнам и Ближний Восток. Джонсон заметил при этом, что ныне он „будет более свободен в своих действиях", надеется на определенные результаты от этой встречи.

Президент предложил затем выпить виски (я был готов в этот момент выпить что угодно) и стал рассказывать разные занимательные эпизоды из истории Техаса, на что он был большой мастер.

Президент явно не придал большого значения трагическим событиям вокруг Чехословакии, сделав в нашей беседе основной упор на свою предстоящую поездку в СССР. Но Уолт Ростоу, который был единственным свидетелем этой встречи, наоборот, сидел „мрачнее тучи", хотя и не пытался перебивать президента.

Джонсон тепло попрощался со мной, напомнив еще раз, что он ждет нашего ответа насчет завтрашнего объявления о его визите в СССР.

Доложив в Москву о встрече с президентом, я порекомендовал срочно дать положительный ответ на его обращение, хотя от себя и добавил, что Раск и Ростоу, несомненно, сделают все, чтобы быстро убедить президента переоценить ситуацию.

Члены Политбюро совсем не ожидали такой „мирной" реакции президента и сразу же высказались за то, чтобы согласиться с публикацией сообщения о его поездке в СССР. Буквально через несколько часов я получил это согласие. Однако события развивались еще быстрее.

Поздно ночью того же дня меня пригласил к себе госсекретарь Раск. Он сказал, что только что вернулся с совещания в Белом доме и что президент просил через меня передать Советскому правительству следующий ответ:

„Мы получили Ваше сообщение с большой озабоченностью. В нем есть несколько пунктов, которые нас озадачили, поскольку у нас нет адекватной информации. Во-первых, нам непонятна ссылка на просьбу правительства Чехословакии в свете радиопередачи из Праги, в которой говорится, что силы Варшавского пакта вступают в Чехословакию без ведома президента Чехословакии, президента Национального собрания, премьера и председателя Компартии Чехословакии. Во-вторых, нам непонятна ссылка на внешние силы агрессии, выступающие против существующего порядка в Чехословакии. У нас нет никакой информации, которая подтверждала бы мысль о том, что какая-либо не социалистическая страна была, или сейчас вовлечена в это, или замышляет какую-то агрессию против Чехословакии.

Наконец, мы чувствуем, что должны еще раз взвесить вопрос об объявлении относительно возможной встречи между нашими лидерами, и мы свяжемся с Вами по этому вопросу".

Раск зачитал это сообщение по имевшимся у него рукописным заметкам. Он добавил затем, что последняя часть (о встрече лидеров) касается лишь вопроса о возможности объявления о такой встрече, но что это не является изменением позиции правительства США в отношении самой такой встречи.

Самым важным в этом ответе было то, что Джонсон, несмотря на последние события, все еще надеялся на встречу в Москве!

В целом Раск держался довольно спокойно, но ясно было видно, что он совсем не одобряет нашу акцию в Чехословакии и сделает все, чтобы убедить в этом и президента Джонсона.