Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Это заявление было, однако, весьма враждебно встречено Израилем, произраильскими кругами в США и связанной с ними прессой. Личной критике подвергся и Вэнс. „Для президента и для меня, — признался позже мне Вэнс, — оказалась совершенно неожиданной такая бурная реакция в США".

Довольно резкий обмен мнениями состоялся по вопросу о правах человека в СССР. Инициатором выступил Картер. Громыко был непреклонен: США не следует вмешиваться во внутренние дела СССР. Картер стал говорить в защиту диссидента Щаранского, в пользу которого в США, да и в других странах Запада, была развернута шумная пропагандистская кампания.

— Кто такой Щаранский? — невозмутимо спросил Громыко. — И почему мы должны обсуждать его на высшем уровне?

Картер даже несколько растерялся.

— Вы не слышали о Щаранском? — изумленно переспросил он.

— Нет, — с прежней невозмутимостью ответил Громыко.

Картер не знал, что еще сказать, и прекратил разговор на эту тему.

Я, должен признаться, про себя даже подумал: „Как ловко умеет вести разговор на деликатные темы наш министр!" Позже, когда мы с ним сели в машину, чтобы уехать из Белого дома в посольство, Громыко наклонился ко мне и тихо спросил: „Кто такой Щаранский?"

Настал мой черед удивляться. Выяснилось, что он действительно толком не знаком „с делом Щаранского", поскольку дал указание своим помощникам вообще не показывать ему материалы на такие „вздорные темы".

Когда Громыко собирался выйти из кабинета президента, Картер подарил ему неожиданный „сувенир": деревянный набор образцов всех типов советских и американских ракет, сделанных в сопоставимых размерах. Громыко, чувствовалось, не очень был рад такому подарку, так как набор моделей наглядно свидетельствовал о преимуществе Советского Союза как по размерам, так и по количеству разных типов ракет над арсеналом более компактных стратегических ракет США (Громыко позже отдал этот набор мне, сказав, что он „не играет в игрушки". Картеровский сувенир до сих пор хранится у меня дома).

В это время в Овальный кабинет вошла супруга президента Розалин Картер и поздоровалась с советским министром. Громыко, не без юмора записал Картер в своем дневнике, был с Розалин гораздо более любезен, чем с ним самим и его советниками.

Через пару недель Бжезинский сказал мне, что президент остался доволен результатами переговоров с Громыко, которые позволяют завершить разработку нового соглашения по ОСВ. Однако возможные сроки подписания соглашения не праздный вопрос для президента, в Белом доме пытаются сейчас определить наиболее целесообразные приоритеты во внешнеполитических вопросах с точки зрения прежде всего внутриполитической борьбы в США и шансов одобрения того или иного международного соглашения в сенате. Это, конечно, относится полностью и к соглашению по ОСВ, вызвавшему в США такие ожесточенные споры. Для Картера это непростой вопрос, поскольку он уже сталкивался с серьезными трудностями в конгрессе по ряду проблем, в первую очередь по договорам о Панамском канале и Ближнему Востоку.

По мнению помощника президента, сложная внутриполитическая обстановка может повлиять на ход переговоров по завершению соглашения по ОСВ.

Бжезинский рассказал, что Вэнсу пришлось нелегко в одном из комитетов сената, где он выступал по итогам переговоров с Громыко по ОСВ, поскольку правые сенаторы Джексон, Тэрмонд и Нанн прямо обвинили администрацию в „уступках русским".

Идя на поводу критиков, администрация не проявляла твердости и решимости форсировать развязки по нерешенным вопросам ОСВ. Особенно это касалось явно надуманного вопроса о якобы стратегических возможностях советского самолета „Бэкфайер" (свидетельствую уже не как посол, а как бывший инженер-конструктор по самолетам. Надуманность этой проблемы впоследствии признавали и некоторые американские участники переговоров, которые отмечали, что эту точку зрения им усиленно навязывал Пентагон, и в частности такой противник договора, как Перл).

Сенатора Джексона приглашают в Москву

Когда мы вместе с министром внешней торговли Патоличевым (10 ноября) посетили Картера, то в беседе президент отметил, что возможности администрации в области расширения торговли ограниченны, поскольку в этом деле первое слово фактически принадлежит конгрессу.

В разговоре со мной наедине Картер посоветовал пригласить сенатора Джексона в Москву. Президент назвал его амбициозным человеком, от которого во многом будет зависеть ратификация договора об ОСВ-2, а также торговых соглашений с СССР. Его уже пригласили китайцы. Картер считал, что Джексон принял бы наше приглашение. По рекомендации Картера я послал в Москву предложение пригласить к нам сенатора Джексона. Брежнев дал на это согласие.

Через несколько дней я посетил сенатора и передал ему соответствующее приглашение от парламентской группы Верховного Совета СССР. Он был явно доволен и тут же спросил, а может ли он рассчитывать на беседу с Брежневым. Ответил, что такая возможность, как я думаю, у него будет.