Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Показательно, что госдепартамент и лично Шульц лишь за пару дней до выступления Рейгана узнали о готовящемся обращении президента по этому вопросу. С ними никто не консультировался заранее. Они успели, правда, в последний момент включить в текст речи упоминание о договоре по ПРО, о существовании которого составители речи президента в Белом доме попросту забыли.

Выступление Рейгана вызвало широкую, но противоречивую реакцию в стране и во всем мире. В США население в целом встретило это выступление положительно, хотя оно и вызвало разногласия в научных кругах и конгрессе. В Европе оно породило опасения, что США могут в конечном счете поступиться „европейскими" интересами.

В Москве решение Рейгана было расценено как шаг, направленный на дестабилизацию стратегической обстановки, на создание широкомасштабной противоракетной обороны территории США, имеющей целью лишить СССР способности нанести ответный удар в случае ядерной войны.

Андропов тут же заявил, что „новая концепция" Рейгана распространит гонку вооружений на космос и что США вступили на исключительно опасный путь.

В Москве, конечно, не могли сразу оценить военно-технических последствий СОИ, но опасались, что американская технология, возможно, совершила какой-то прорыв в области космических вооружений. Так считали наши военные инженеры, их энергично поддерживал Устинов. Правда, наши физики-теоретики во главе с академиком Велиховым выражали определенный скептицизм по поводу осуществимости СОИ, но их точка зрения не находила широкой поддержки в советском руководстве. Оно исходило из потенциально больших технических возможностей США и отнеслось весьма серьезно к выступлению Рейгана.

Откровенный разговор с Бушем

Через несколько дней у меня состоялся продолжительный неофициальный разговор с Бушем. Речь зашла о предстоящей президентской предвыборной кампании.

Буш сказал, что, по его оценке, кандидатом от демократов, по всей вероятности, будет Мондейл. Что касается республиканской партии, продолжал он, то могу сугубо доверительно и определенно сообщить, что президент Рейган решил баллотироваться на второй срок и что заявление об этом он сделает в июне или июле.

Таким образом, сказал с явным огорчением Буш, в своих личных планах я вынужден считаться с этим решением президента. Если же по каким-то причинам Рейган все же неожиданно пересмотрит свое решение, то тогда от республиканцев, по всей вероятности, буду баллотироваться я, добавил он. Трудность для меня состоит в том, что против меня выступают правоконсервативные круги, для которых я слишком большой либерал, но, думаю, что в случае отказа Рейгана я все же смогу стать кандидатом от партии.

На мое замечание, что Рейган в этом случае, видимо, его поддержит, Буш ответил, что дело обстоит не совсем так. Я не ожидаю от Рейгана активной поддержки моей кандидатуры. Максимум, на что я рассчитываю, — это на его „благожелательный нейтралитет": перед близкими ему консерваторами он, видимо, выскажется в мою пользу, но сам больше делать ничего не будет. Может быть, это и к лучшему. Все зависит от общей атмосферы внутри страны на момент выборов.

Вице-президент считал, что Рейган будет иметь реальный шанс победить Мондейла, если ему удастся добиться прогресса в двух областях: во-первых, в оживлении экономики, особенно в снижении уровня безработицы и сохранении низкой инфляции; во-вторых в улучшении отношений с СССР. Должен прямо сказать, заметил он, что американцы заметно напуганы заявлениями президента, гонкой вооружений и ухудшением отношений с СССР. Вопросу об отношениях с СССР до сих пор, по наблюдениям вице-президента, Рейган не придавал слишком большого значения, поскольку его главная цель — „довооружить Америку". Вместе с тем, хотя это может показаться парадоксальным, в беседах с ним Рейган несколько раз говорил, что хотел бы договориться с Андроповым о заключении хотя бы одного из соглашений по ядерному оружию, о которых ведутся переговоры в Женеве.

Главное сейчас — как-то сдвинуть с места Рейгана. Вы себе не представляете, продолжал он, с какими взглядами и суждениями, вынесенными из прошлого, пришел Рейган в Белый дом. Когда я стал знакомиться с ним вплотную в первые месяцы администрации, приходилось просто поражаться, насколько над ним довлеют штампы Голливуда и его богатых, но чрезмерно консервативных и малообразованных друзей из Калифорнии. К сожалению, добавил Буш, многие штампы остаются, ибо они слишком крепко засели в голове у президента. Рейган труден, очень труден, но, думаю, все же не полностью безнадежен, если вопрос о советско-американских отношениях превратился бы в одну из главных проблем предвыборной кампании.

По его словам, окружение Рейгана, в первую очередь Мис и Кларк, не менее консервативно, чем сам президент. К этой категории относится и Уайнбергер. Они фактически принимают в штыки любое компромиссное соглашение с СССР, особенно в ракетно-ядерных вопросах.