Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

У Андропова была прогрессирующая неизлечимая болезнь почек, и он должен был регулярно ложиться в госпиталь для очистки крови специальным аппаратом. Он все чаще оказывался в госпитале. Однако эта болезнь тщательно скрывалась, о ней достоверно мало кто знал, хотя слухи на этот счет порой и появлялись. Советские послы, включая меня, ничего толком о серьезности заболевания Андропова не знали. Последний раз я встречался лично с ним во время своего отпуска в Москве в конце лета 1983 года в здании ЦК партии, где находился его рабочий кабинет. Выглядел он неважно, но разговор об американских делах вел по-прежнему энергично. Ругал Рейгана за то, что тот своей политикой, и особенно публичными нападками на СССР, не дает ему возможности выйти на более примирительные отношения между двумя странами. А именно таков был его настоящий подход к отношениям с США. „Не повезло, что именно мне достался такой американский президент", — в шутку заметил он в заключение. Вместе с тем какая-то доля горечи чувствовалась в его словах.

О подходе Рейгана к отношениям с СССР в свете избирательной кампании мне доверительно рассказал (5 января) и сенатор Перси. По его словам, у Рейгана на днях было специальное совещание на эту тему с участием узкого круга советников и помощников президента. Решили остановиться на следующей формуле: избиратель должен по-прежнему знать в принципе известную (антисоветскую) позицию Рейгана в ее существе, но президент ничего не должен делать или говорить, что могло бы побудить избирателей считать его „поджигателем войны", т. е. понизить тон, но не вселять особые надежды на крупные договоренности с СССР.

Любопытные наблюдения о Рейгане высказал мне в это же время и неофициальный представитель Ватикана Марлион (с ведома Ватикана он негласно поддерживал связь со мной во время своих периодических приездов в США). Марлион рассказал, что статс-секретарь Ватикана кардинал Казароли недавно встречался с Рейганом, чтобы выяснить его взгляды на международные дела.

Из беседы с президентом у Казароли сложилось в целом впечатление, что, хотя Рейган и несколько „сбавил свой пыл" с учетом предвыборной кампании (по информации Ватикана, полученной от католических священников в США, население страны сильно встревожено за три года правления Рейгана угрозой военного конфликта с СССР), он тем не менее фактически останется на своих прежних позициях по главным вопросам гонки вооружений и советско-американских отношений. Рейган, по оценке Казароли, по-прежнему придерживается упрямой, жесткой позиции, считая, что после установления американских ядерных ракет в Западной Европе СССР будет занимать более сговорчивую позицию.

В целом в Ватикане, сугубо доверительно сказал Марлион, довольно невысоко оценивают способность Рейгана как государственного деятеля международного масштаба. Кое-кто в католических кругах даже считает Рейгана аморальным человеком, несмотря на его внешнюю религиозность, поскольку он намеренно обостряет международную обстановку. Считается также „греховным" приклеивание Рейганом ярлыка „империи зла" другой нации, к тому же великой, ибо это означает натравливание одного народа на другой. Разумеется, публично об этом Ватикан ничего не говорит.

Перед отлетом в Стокгольм 14 января Шульц ознакомил меня с проектом речи, с которой через день выступит по телевидению президент Рейган. Речь будет специально посвящена советско-американским отношениям. Госсекретарь выразил надежду, что в Москве обратят внимание на эту речь, но уклонился от собственных комментариев.

Предыстория выступления Рейгана была такова. После того, как Советский Союз объявил о прекращении переговоров с США, госдепартамент предложил Рейгану нейтрализовать тревогу, возникшую в США, где приближались президентские выборы, и в Европе, где размещались американские ракеты. Шульц рекомендовал Рейгану выступить со специальной речью по советско-американским отношениям, чтобы подчеркнуть сохраняющуюся „решимость администрации продолжать диалог с СССР и добиваться при этом позитивных результатов" (в таком духе было написано письмо Рейгана Андропову от 24 декабря).

16 января президент выступил с речью в Белом доме, которая транслировалась не только на США, но и на Европу. Ей придавалось важное значение. Основной смысл речи сводился к тому, что теперь, когда экономика находится на подъеме и военная мощь США растет, а сплоченность в НАТО крепнет, администрация готова заняться урегулированием разногласий с СССР. 1984 год объявлялся „годом возможностей в пользу мира". Избегая на этот раз каких-либо язвительных эпитетов в адрес СССР, Рейган заявил, что в основе отношений США с СССР должны лежать три принципа: „реализм, сила и диалог", причем „сила и диалог идут рука об руку". Президент высказался за то, чтобы „контакты на высоком уровне стали регулярным и нормальным компонентом" в советско-американских отношениях. В заключение заявил: „Если Советское правительство действительно хочет мира, мир будет. Совместно мы сможем укрепить мир. Давайте займемся этим сейчас".