Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

После встречи с Р.Кеннеди Москва запросила меня, насколько серьезно брат президента, по моему мнению, затрагивал вопрос о встрече с Хрущевым. Я ответил, что вопрос о встрече на высшем уровне, по имеющимся у посольства данным, действительно серьезно рассматривается президентом. Однако он его рассматривает в первую очередь сквозь призму внутренней политики: насколько эта встреча может оказаться полезной в переизбрании его президентом. Успех такой встречи, достижение на ней каких-то конкретных согласованных результатов, несомненно, гарантируют Кеннеди победу на выборах 1964 года. Главный вопрос для нас: а что мы можем получить от такой встречи? Пока что администрация не намекает на какой-либо компромисс по интересующим нас проблемам. Видимо, все это надо еще дополнительно прозондировать. Таково было мнение посольства.

А тем временем советско-американские контакты набирали силу. В связи с успешным окончанием переговоров между СССР и США относительно совместной советско-американской программы по космосу Раск пригласил меня в конце марта на мыс Канаверал для наблюдения за запуском одной из ракет. Зная наше традиционное нежелание пускать к себе иностранцев на аналогичные запуски, Раск в шутливой форме добавил, что это приглашение „без условий взаимности". Я принял приглашение и присутствовал на одном из таких запусков. Зрелище впечатляющее.

Надо сказать, что меня приглашали для посещения и других, более закрытых объектов. Так, например, по приглашению советника президента по науке Визнера я посетил Массачусетский институт технологии, где познакомился с рядом передовых технологий по проектированию новой техники. Это для меня представляло особый интерес — я ведь был инженером-конструктором по самолетостроению, правда, изрядно уже отставшим от бурного роста техники. Когда мы проходили мимо одной из лабораторий, у закрытых дверей которой стояла вооруженная охрана, Визнер скороговоркой заметил, что там разрабатывается методика полетов на Луну. Затем он попросил меня подождать, объяснив, что ему нужно срочно позвонить. Минут через пять он вернулся улыбающийся и сказал, что разговаривал с президентом Кеннеди и последний разрешил ему показать мне и эту лабораторию. После этого мне прикрепили на грудь пропуск с надписью „прошел все проверки", который открывал мне доступ в спецлаборатории.

В лаборатории как раз моделировали высадку астронавта на Луну, который совершил облет вокруг Луны. Я побывал в кабине, которая имитировала приземление на поверхность самой Луны. Иллюзия была абсолютной и впечатляющей. До действительного полета на Луну оставалось еще несколько лет. Однако было видно, что администрация Кеннеди твердо решила сдержать публичное обязательство президента осуществить такой полет.

Хрущев упорствует в германских делах. Возобновление переговоров о прекращении ядерных испытаний

После кубинского кризиса внимание обеих сторон вновь переключилось на продолжающуюся конфликтную ситуацию вокруг вопросов, относящихся к германскому урегулированию и нормализации положения в Западном Берлине.

Хрущев продолжал упорствовать, стремясь добиться своего. Однако после октябрьского кризиса его позиция оказалась более ослабленной. Никто не хотел уступать: ни Хрущев, ни Кеннеди. Но никто из них не хотел доводить дело и до вооруженного конфликта в центре Европы. Оставалось политическое маневрирование. Под нашим нажимом Вашингтон неохотно дал согласие возобновить обсуждение вопросов по дипломатическим каналам.

Фактически было мало шансов на успех такого обсуждения, ибо Хрущев запрашивал слишком много. Хотя лично я не верил, что нам удастся добиться согласия США с нашей позицией, все считали, что дипломатический диалог очень важен, поскольку давал возможность снимать излишнюю конфликтность, обезвреживать особо взрывоопасные ситуации, взаимно контролировать пульс событий.

Начало новому обсуждению этой проблемы было положено моей подробной беседой с Раском 26 марта. По указанию Москвы, я изложил ему нашу позицию, которая в своей основе содержала известные предложения Хрущева.

Выслушав, Раск заметил, что многие и на Западе, и в самих США не видят особого смысла в дальнейшем обсуждении германского вопроса ввиду сложившегося тупика. Однако президент Кеннеди готов продолжить поиски путей решения этого вопроса или, во всяком случае, уменьшения связанных с этим опасностей.

Затем он стал в полувопросительной-полуутвердительной форме говорить об уменьшении в последнее время напряженности вокруг германского вопроса. В конце он прямо спросил, не думаем ли мы, что „время само позаботится об урегулировании ряда вопросов" и что в результате развития событий в этом направлении опасность ситуации с течением времени сама по себе уменьшится? В этих последних словах Раска, по существу, и заключался весь подход администрации к германскому и берлинскому вопросам — сохранить статус-кво, а там уж будет видно, что делать дальше^{5}.