Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Что я мог ответить ему на это, когда имел ясные инструкции из Москвы добиваться продвижения наших предложений?

Так началось наше новое марафонское обсуждение с Раском этих вопросов. В течение длительного времени оно стало монотонным и однообразным по содержанию ввиду неизменности позиций обеих сторон. Сами наши встречи стали носить характер установленного ритуала-. Именно в этот период госсекретарь в шутку предложил, как я уже писал, обозначить номерами все вопросы и ответы и в дальнейшем вести переговоры следующим образом: „Задаю вопрос номер 5". В ответ: „Отвечаю номером 6" и т. д.

Важное место в советско-американских отношениях в 1963 году занимали также переговоры о прекращении ядерных испытаний.

Кеннеди хотел заключить соглашение о полном запрещении испытаний. Помимо прочего, он более глубоко, чем его предшественники в Белом доме, осознавал угрозу распространения ядерного оружия в мире, а соглашение о прекращении испытаний было бы эффективным препятствием на пути такого распространения.

Вопрос о выпадении радиоактивных осадков в результате испытаний в атмосфере тоже начинал набирать силу в общественном мнении обеих стран (в СССР, впрочем, это чувствовалось меньше, поскольку ядерные испытания проводились в условиях большой секретности).

Хрущев также начал думать о полезности прекращения испытаний. Часть советских ученых и военных придерживалась мнения, что дальнейшие испытания, скорее, принесут США преимущество в качественном улучшении ядерного оружия.

Однако серьезным препятствием на пути к заключению соглашения оставался вопрос о контроле над соглашением. Здесь Хрущев — и сам, да еще под влиянием своих советников — проявлял большие колебания: на каком варианте контроля остановиться — только лишь путем установки на территории обеих стран так называемых „черных ящиков" (автоматических станций) или же согласиться на допуск единичных иностранных наблюдателей-контролеров.

Интересно, что сразу после кубинского кризиса Хрущев первый раз в послевоенной истории сообщил президенту Кеннеди по конфиденциальному каналу о согласии Советского правительства на 2–3 инспекции в год на территории каждой из ядерных стран в порядке контроля за ядерными испытаниями. После благополучного разрешения опасного кризиса вокруг Кубы Хрущев был настроен примирительно и вообще в пользу других договоренностей с США, из которых наиболее близкой представлялась тогда договоренность о прекращении ядерных испытаний.

К сожалению, администрация Кеннеди не воспользовалась этим настроением Хрущева. Она затеяла длительный спор о необходимости увеличения числа инспекций, не оценив, что для Хрущева это было вообще принципиально трудное решение — впервые согласиться с присутствием американских наблюдателей на советской территории (в Политбюро далеко не все были согласны с таким его шагом).

Президент ответил Хрущеву, что приветствует советское согласие на инспекции на местах, но вместо 2–3 инспекций назвал 8-10 проверок в год.

На такое количество инспекций Хрущев не пошел; более того, в конце концов, он вновь вернулся к старой позиции — никаких инспекций на местах.

Известный американский ученый Сиборг, одно время возглавлявший правительственную Комиссию по ядерной энергии, впоследствии с сожалением рассказал мне, что это он настойчиво рекомендовал Кеннеди. предложить 8-10 инспекций. Он был уверен, что удастся найти компромисс, где-то посередине: 5–7 инспекций. Если бы я знал тогда, сказал Сиборг, что Хрущев может даже взять обратно свое предложение о 2–3 инспекциях на местах, то я бы непременно рекомендовал тогда президенту принять это предложение. Ведь для американской стороны было очень важно впервые зафиксировать сам принцип инспекций на местах, против чего так упорно и долго возражала советская сторона.

Так была упущена одна из важных возможностей договориться, которых было немало за длительную историю советско-американских отношений. А ведь договоренность о полном прекращении ядерных испытаний, помимо прочего, могла бы резко замедлить гонку ядерных вооружений. Не было бы ракет с разделяющимися головными частями. Не было бы и крылатых ракет. Сейчас вообще этот срыв договоренности выглядит как большое недомыслие наших руководителей того периода. Ведь в настоящее время различные договора предусматривают сотни инспекций в год на иностранных территориях.