Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

Гнали на зону, один из лагпунктов бывшего «СвирьЛАГа», а теперь Главного управления лагерей трудпоселений и мест заключения. Лесная просека медленно тянулась назад, желтая летняя пыль, поднятая сотнями ног, забивала горло. Бывший капитан лениво ворочал в голове невеселые мысли. Опять вспомнился последний бой, занявшая круговую оборону рота и наседающие со всех сторон поляки. Они тогда продержались почти два часа под непрекращающимся артиллерийским обстрелом и отбив две атаки. Кончались патроны и он принял решение идти на прорыв. Пользуясь темнотой, поползли вдоль дороги, когда уткнулись во вражеский пикет, Свинцов поднял своих бойцов в штыковую. Кому-то повезло и переколов жолнежев те сумели добежать до близкого леса, он же словил плечом пулю и обливаясь кровью, упал на снег. Дальше был финский госпиталь и короткая неделя плена. Конечно капитан был далек от мысли, что Родина встретит его цветами, но и что так дело обернется не предполагал. Из-за финской колючей проволоки прямиком в советский лагерь. Понаехали следователи, пошли допросы, конечно нашлись «шкуры», как без них. Все же думалось, что разберутся и даже выгнав из армии, отпустят домой, к семье, но вышло по-другому. Командирам побывавшим в плену — от восьми лет исправительно-трудовых работ. За что, почему? Написали коллективное письмо товарищу Сталину. Вместо ответа бывших военных разделили и раскидали по разным лагерям, вот тут-то и пришлось хлебнуть лиха. Раньше они держались вместе, в обиду друг-друга не давали, да и администрация относилась с каким-то пониманием, а здесь на Свири он стал обычным ЗеКа. Уголовники, игравшие в карты «на контрика», урезанная пайка, ЧТЗ на ногах (опорки из автомобильной шины) и лесоповал с невыполнимой нормой. Вокруг буйствовал уголовный беспредел, цинга и дистрофия. Зря он тогда решил комкора спасать, надо было сразу пробиваться, а комкор Павлов сейчас бы вместо него лес валил. Эх. Окончательно Свинцова добило письмо, написанное сумасшедшим, прыгающим почерком, которое пришло две недели назад. Жена писала, что их доченька не перенесла ссылки в Северный Казахстан и умерла от плохого питания и тяжелой простуды. Еще она проклинала его за то что не погиб, а попал в плен и вместо того, что бы ей быть вдовой и получать пенсию, она теперь ссыльно-поселенка. После такого жить совсем не хотелось.

Дошли, опять контролер с начальником караула тройки отсчитывают и в зону пропускают. Колонну только не распускают, конвой всех вместе держит, в шеренгах мордой к конторе разворачивают. Вышел «кум» в звании старшего лейтенанта НКВД.

— Граждане заключенные, сегодня, без объявления войны, фашистская Германия, вероломно напала на нашу Родину! Подлый враг везде разбит! Героическая Красная Армия могучим ударом, малой кровью громит фашистов на их территории.

— А с финнами тоже война?! — раздалось откуда-то из задних рядов. Вертухаи засуетились, пытаясь увидеть наглеца посмевшего вякнуть. «Кум» поднял руку, останавливая их судорожные усилия.

— Про Финляндию товарищ Молотов ничего не сказал. Похоже с ними пока мир.

Такая новость заставила что-то шевельнуться в заледенелой душе Свинцова. От их лагпункта до финской границы меньше ста километров, может надвигающиеся события как-то изменят беспросветную судьбу бывшего капитана?

8 глава. Трехдневный нейтралитет

22/VI-1941. Хельсинки. Штаб ВМФ. 03.45

— Черт бы побрал этих шведов. — Командующий ВМС Финляндии генерал-майор Вайно Вальве нервно мерил шагами помещение оперативного отдела флота.

— Нет, ну это же надо, все уши прожужжали своей «Операцией Х», а в последний момент заявляют, что «оккупация Аландского архипелага противоречит принципам нейтралитета», оставив нас один на один с Советским флотом. Черт бы их побрал.

— Хорошо, что подстраховались и подготовили «Регату».- высказался начальник штаба коммодор Свенте Сундман. — Обойдемся без них, сейчас главное не пропустить подход русских надводных кораблей.