Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

— Приятно, если о тебе помнят потомки. Впрочем это не важно. Все произошло случайно или это намеренный акт?

— Случайно, мы не умеем путешествовать во времени.

— Значит ни кого подобного вам нет ни в Германии, ни в России, ни в Америке?

— Надеюсь, что нет.

— Фу-у, прямо камень с души. Тогда у меня есть к вам просьба.

— Слушаю.

— Давайте договоримся, этот разговор навсегда останется между нами. Я ничего, ни о чем не знаю.

Впервые за время их знакомства Марк широко и от души улыбнулся.

— Согласен, так будет лучше для всех.

— В таком случае уважаемый господин Суутари, если вам когда нибудь станет скучно, то я вас приглашаю на чашку кофе, просто поболтать на разные темы.

Например о судьбах развития науки и техники.

2 глава. Выбор пути

23 апреля 1940 года. Хельсинки. Центральный вокзал.

«Пусть отсохнет рука, подписавшая этот договор» — проворчал президент Каллио, подписывая полномочия финской делегации перед отправкой в Стокгольм. Через несколько часов у него произошел инсульт и вот теперь его правая рука больше не действует. Мистика да и только. Руку приходилось прятать за обшлаг теплого пальто, не смотря на конец апреля по вечерам в Хельсинки было еще холодно, по этому почетный караул и военные музыканты оставались одеты в зимнюю форму как и вышагивающие рядом офицеры. Сам Маннергейм держится чуть сзади, видимо хочет проявить почтительность, лучше бы он так себя вел во время «марша калек», а не орал как фельдфебель на новобранца. Кюёсти и сам понимал, что мир надо заключать срочно, пока держится фронт, просто президент — гибкий политик и выжидал наиболее благоприятного момента. Например того, что добрые друзья — англичане и французы, нападут на русских, ведь и Деладье и Чемберлен только дожидались просьбы о помощи. Всего-навсего у Густава не выдержали нервы и он запаниковал, по человечески можно понять, командование в такой войне ни кому не дается легко. Только по этому Каллио и принял его извинения, настоящий государственный муж выше мелких обид, тем более в такой сложный для страны период. Проклятые рюсся принесли столько бед, только погибших более 28000 человек, более 60000 раненых и заболевших, четверть всей армии вышло из строя, разрушены города, толпы беженцев, из-за безжалостного «Стокгольмского мира» потеряны обширные территории. Как буд-то страданий несчастной Финляндии мало, проклятые «союзники» пытаются втянуть страну в еще одну войну, теперь с Германией. Взбунтовали поляков, только энергичные меры Маршала (надо отдать ему должное) предотвратили кровопролитие, но дорогой ценой. Пришлось полякам пообещать передать 5000 русских пленных и это очень не кстати. Только-только договорились со Сталиным об обмене «всех на всех», как пришлось изворачиваться, говорить что оказывается из 14300 солдат и офицеров не все захвачены финнами, часть «трофеи» Гренадерской дивизии. Польский президент Сикорсрский уже через два дня отправил своего представителя в Москву подписывать перемирие и обменивать «красных» на своих офицеров, сдавшихся Советам в 39 году. Чуть не сорвали переговоры, но все-таки договорились и сейчас президент Каллио будет лично приветствовать первый поезд с героями возвращающимися из русского плена. Всего их 2743, да еще мирных жителей около 2000 и все скоро вернутся на Родину к своим семьям и домам, у кого они остались. Скоро должен прибыть первый эшелон с шестью сотнями солдат и он, президент Кюёсти Каллио, как любящий отец будет встречать своих потерянных сыновей.

Короткая шеренга почетного караула закончилась, военный оркестр оборвал марш, престарелый президент повернулся к строю и вдруг почувствовал как раскаленная игла боли пронзила голову, мир померк.

Толпа офицеров и чиновников окружили Маршала стоявшего на одном колене и поддерживающего голову «Старого упрямца Каллио». Адьютант президента, полковник Паасонен волок от здания вокзала еле перебирающего ногами доктора. Премьер Ристо Хеикки Рюти отойдя чуть в сторону наблюдал за все усиливавшейся суетой. Похоже «Король умер, да здравствует король» и кажется Ристо знает кто вскоре станет новым «королем». Вдалеке прозвучал свисток паровоза, возвещая о прибытии эшелона.

14 июня 1940 года. Хельсинки. КДП аэродрома «Мальме».

— Пост ВНОС Сантахамина. К вам должен прилететь из Таллина пассажирский борт?

— Должен, «Юнкерс» пятьдесят второй, собственное имя — «Калева» — ответил руководитель полетов Видар Далстрем.

— Хреново. Только что наши наблюдатели видели горящий самолет, который падал в море. Похоже это он и есть.

— Дьявол! То есть спасибо за сообщение.