Сука или Враг по крови

- Не строй из себя… - слова тонули в злобном шипении. – Сш-ш-шай, мне-надо-сохранить-моих людей…ш-с-ш-сшшш… а эти ш-с-шш…гниды меня не…ш-ш…мои люди…

Он был прав. Мы должны были думать о себе и своих… В конце концов, не мы эту войну затеяли… Мы выжили в той войне, глупо было погибнуть в этой, подлой, ничтожной, жалкой, совсем уж бессмысленной…

Мы в ту ночь потеряли немного - человек десять.

Однако так было далеко не всегда…

 

 

…

 

Судьба-злодейка хотела поменять роли! В Анийском лагпункте после очередной резни мы отдыхали в бараке, зализывали раны, набирались сил. Ничто не предвещало беды. И вдруг раздался взрыв. Барак мгновенно наполнился дымом, матом и криками уцелевших, стонами раненых. Спасаясь от огня, мы бросились к выходу. Дверь оказалась закрытой. Её подпёрли толстенной балкой с той стороны. Многих охватила паника. Но в конце концов мы разнесли двери в щепки. Кто-то споткнулся, по нему затопали остальные.

Как потом выяснилось, оставшиеся в живых после нашей чистки воры раздобыли где-то динамит и подложили под стену нашего барака, решив подорвать нас всех скопом. У них другого выхода не было! В ближайшие дни их ждала незавидная участь погибших товарищей. Изменять закону воры не хотели. Чтобы выжить и не запятнать своей воровской чести, им нужно было покончить с нами разом.

Хозяин объявил общий сбор. Тут же обнаружился побег. Естественно, воровской. Шесть человек ушли в тайгу. К вечеру следующего дня уже покойных, их вернули назад.

Этот взрыв навсегда вывел из нашего строя двадцать восемь человек. А нам просто крупно повезло.

 

…

 

На Южном убили Щуку.

- Кто бы мог подумать…- сказал он перед тем, как его голубые глаза остекленели.

Он уже умер, а из кровавой раны на животе ещё шёл пар.

Валет присел перед телом на корточки, провёл ладонью по лицу, закрывая Щуке глаза. Старый медвежатник Беляев Михал Андреич, обнажив клочки седых волос, медленно стянул с головы своей шапку:

- Душевно пел хлопец…

- Душевно – не то слово, - грустно подтвердил Привоз.

Подошёл Алексеев с Малышом, взявшим на себя с недавних пор роль телохранителя.

- Ох и урожай соберут по утряне! – забасил Малыш. – Ты токо глянь, скока жмуриков понараскидано… Красота!

Малыш был двухметрового роста. Большой и волосатый, как медведь. Руки при ходьбе держал так, словно нёс арбузы. Человек-гора. Рядом с ним даже Дыба выглядел подростком.

- Что вы тут столпились? Валите к остальным, скоро разабутреет. Наше время только до четырёх! – Алексеев указал на вышку. – А то вон попка устанет делать вид, что нас не видит, да как шмальнёт длинной очередью – мало не покажется.

Он развернулся и зашагал прочь. За ним Малыш. Мы двинулись следом.

Утром придут солдаты, с помощью доходяг соберут трупы и оттарабанят всех скопом – и сук, и воров, и остальных, кто имел неосторожность погибнуть, – на лагерное кладбище. И вполне возможно, Щуке лежать рядом со своими убийцами или с теми, кого сам отправил на тот свет с Божьей помощью.

Хороший был парень. Сильный, но больше духом, чем телом. Всегда независимый в своих поступках и суждениях. Рисковый, смелый… Всё это, правда, немного рисованно. На показуху! Как бы для зрителей. Впрочем, смелость обычно выглядит рисованной. Со стороны особенно.

Что означали его предсмертные слова? «Кто бы мог подумать...» Подумать – что? Что сегодня будет его последний день? То есть ночь… Или что это вообще когда-нибудь будет?

Я заметил: о смерти меньше всего задумываются или те, кто никогда всерьёз с ней не сталкивался, или же те, кто, как мы, давно привык к её постоянному присутствию.

Смерть для нас стала тем, чем она, должно быть, и была всегда на самом деле – неотъемлемой частью жизни.

Столько лет… мы убивали… нас…

Мы уже слабо реагировали на чью-то очередную смерть. Она не являлась для нас событием. Разве только если она была какой-то неестественной для нашего окружения, чуждой нашему образу жизни – от сердечного приступа, например.

А так смерть не могла нас удивить, или там огорчить, или… Ну если только…собственная.

Но ведь Щука всё-таки не был ни удивлён, ни огорчён… Скорее в словах его, так уж мне показалось, мелькнула тень… досады, что ли… Дескать, кто бы мог подумать…

 

…

 

А вот на Широком блатарей кто-то предупредил…(Без предательства, как всегда, не обошлось. Аж зло берёт, честное слово!) Основательно подготовившись, они собрались и неожиданно напали на нас первыми.