Сухопутные крейсера

Кукин, сжав зубы, посылает в противника снаряд за снарядом. На его лбу выступили крупные капли пота. Солнце уже сильно пригревает. В танке стало жарко. Пороховые газы едят горло. Кукин иногда кладет руку водителю то на правое, то на левое плечо. В искусных руках Киркина танк, как живой, ловко маневрирует. Он уже раздавил несколько пулеметов, только что навалился на противотанковую пушку. Было слышно даже, как она хрустнула.

Вдруг резкий удар потряс танк. Японский снаряд угодил в лобовую стенку. Броня, однако, выдержала. Кир- кин сообщает:

— Товарищ старший лейтенант, отшибло ногу.

— Вести можете? — тревожно спрашивает командир.

— Могу.

— Тогда вперед!

Лавина стальных чудовищ, охватив гору полукольцом, поднимается по ее склонам все выше. Клубы дыма и пыли вырываются как бы из недр земли. Вспышки выстрелов подобны разрядам молний. Кажется, что тихий холм, безмятежно спавший миллионы лет, в это утро превратился в бурно действующий вулкан.

Японцы дерутся с отчаянным упорством. Кукин видит через триплекс смотровой щели, как сзади к соседнему танку подбежал японский солдат и швырнул в него бутылку с бензином. Через секунду броню танка лизнули языки пламени. Кукин с криком ярости повернул башню и пустил очередь из пулемета. «Бутылочник» свалился.

В это время танк Кукина получил второе попадание. Снаряд скользнул по стенке корпуса. От трения быстро вращающегося снаряда танк взвизгнул, как раненый зверь. Людей в танке передернуло. Мотор почему-то заглох. Воспользовавшись мгновением тишины, Кукин участливо спросил водителя:

— Как нога, Андрей Наумыч?

В ответ послышалось бодрое:

— Ничего, товарищ старший лейтенант, отошла. Теперь я ее чувствую, а то была как деревянная.

— Значит, живем, — обрадовался Кукин. — Что там с мотором?

Водитель нажал кнопку стартера. Мотор завелся. Танк двинулся дальше. Однако не прошел он и десяти метров, как о броню что-то глухо ударилось и как будто даже послышался звон стекла. Кукин догадался, что на танке разбилась бутылка с бензином, и мгновенно закрыл все вентиляционные щели. Бензин, разлившись по броне, загорелся. Но пламя не могло проникнуть внутрь и скоро потухло, когда бензин выгорел.

Еще через полсотню метров танк поджидала новая опасность. Повернув башню вправо, Кукин стал обстреливать пулеметным огнем окоп. В это время слева из-за камня высунулась длинная бамбуковая палка. К ее концу была прикреплена какая-то плоская круглая коробка. Потом показался японский офицер. Держа конец палки в руках, он пытался сунуть коробку под гусеницу танка.

Японца с палкой заметил механик-водитель и с удивлением пробормотал:

— Что это у него за коробка? Уже не с печеньем ли?

Потом вдруг сообразил, что это противотанковая мина. И в тот момент, когда японец толкнул палку вперед, Киркин резко повернул танк вправо. Гусеница прошла от мины на расстоянии каких-нибудь двадцати сантиметров.

Напор стальных чудовищ на укрепленную гору был так силен, что японцы стали отходить. В некоторых местах отход превратился в бегство. Около одиннадцати часов утра отряд Кукина вместе с несколькими другими оказался на хребте Байн-Цагана. Через смотровые щели Кукин внимательно оглядел все вокруг.

На только что пройденном южном склоне в разных местах горели три наших танка, еще два стояли без всяких признаков жизни, остальные с боем продвигались к хребту. С западной стороны у самой подошвы возвышенности внимание Кукина привлекла масса японских кавалеристов — целый полк. Они куда-то скакали, размахивая саблями. Вдруг из-за выступа горы навстречу японцам выскочила пятерка танков. Танки открыли огонь из орудий и пулеметов. Действие было ужасное. Обезумевшие кони повернули обратно и помчались еще быстрее, однако уйти от танков не смогли.

Кукин покачал головой и перевел взор вправо. Несколько танков уже начали спуск по северному склону Байн-Цагана. На расстоянии метров трехсот от вершины Кукин увидел многочисленные вспышки орудийных выстрелов. Один из танков, шедших впереди, остановился. Из него показалось пламя. Кукин, приложившись к прицелу, снова повел огонь.

Солнце, поднявшись высоко на безоблачном небе, нeмилосердно пекло. Под его лучами броня танков разогрелась так, что прикоснуться к ней было невозможно. Внутри стальной коробки температура поднялась выше пятидесяти градусов.

Кукин находил еще возможность шутить:

— Эх, да и зажаримся же мы здесь, как поросята в духовке! Корочка на нас будет румяная.

Пот с него лил ручьем. Он едва успевал смахивать мокрым рукавом крупные капли, набегавшие на глаза.

Танки бригады Яковлева.

В полдень механик доложил, что мотор перегрелся и не тянет. Танк, преследуя отходивших японцев, подошел почти к самому берегу реки Халхин-Гол. Пришлось, укрывшись за бугорком, остановиться.