Султан и его враги. Том 1

Исполненная ожидания, стояла Реция. Нежный свет луны проникал в комнату и серебряным покрывалом ложился на высокую, прекрасную фигуру заключенной.

Вот шаги дошли до двери.

Затаив дыхание, смотрела на нее Реция! Следующая минута должна была решить все!

В замок был воткнут ключ и тихо, медленно повернут.

Так никогда не отворял дверь Тагир! Но это могла быть Сирра. Но вот дверь отворилась, и на пороге показалась окруженная мраком фигура мужчины.

Реция подалась вперед. Лунный свет упал на вошедшего — крик ужаса вырвался из уст заключенной: эго не Сади и не Сирра! Лаццаро, грек, стоял на пороге! Он надеялся застать прекрасную Рецию в глубоком сне, но вот она стояла перед ним, она и маленький принц, полный страха при виде грека.

Реция отпрянула назад, когда Лаццаро подошел к ней, раздирающий крик о помощи вырвался из ее уст, она увидела себя во власти презренного, который среди ночи пробрался к ней.

Но крик замер неуслышанным в обширных покоях Чертогов Смерти, глухонемой сторож не слыхал его, а пляшущие и воющие дервиши точно так же не могли его слышать и, казалось, в развалинах никого не было!

Какое ужасное разочарование для Реции, которая уже протянула руки, чтобы принять в свои объятья возлюбленного Сади! Какое ужасное испытание предстояло ей! Какие муки готовил ей теперь грек? Что нужно ему было от Реции?

Она отшатнулась от него, как трепетная лань от хищного зверя, сложила руки для молитвы и опустилась на колени возле постели у стены, в то время как Саладин прижался к пей и не спускал глаз с Лаццаро.

Тот уже освоился с царившим в камере смешением темноты и бледного лунного света и направился к Реции, к прекрасной жертве своей страсти!

На этот раз она была в его власти! Когда же он протянул руки, чтобы обнять ее, маленький принц, как будто бы бессознательное побуждение защитить свою благодетельницу сразу заглушило в нем страх, бросился на грека и попробовал оттолкнуть его своими маленькими ручками, затем вцепился, как репейник, в руку Лаццаро, который, хотя его и не смутило это препятствие, все же пробовал освободиться от него.

Он отбросил от себя мальчика с такой силой, что тот, не пикнув, повалился, как сноп, и остался лежать у стены.

Как разъяренная львица, детенышу которой угрожает враг, с отчаянной силой бросается на него, так набросилась Реция на грека.

— Презренный! Если ты преследуешь меня, то, по крайней мере, пощади ребенка, что тебе сделал этот мальчик? — воскликнула она. — Зачем ты и здесь не оставляешь пас в покое?

— Чтобы владеть тобой, чтобы назвать тебя своей, прекрасная Реция! — отвечал Лаццаро. — Ты будешь моей!

— Прочь от меня, негодяй! Никогда, никогда рука твоя не коснется меня! Я так глубоко ненавижу и презираю тебя, что соглашусь скорее умереть, чем принадлежать тебе! Убей меня — я хочу живая или мертвая остаться верной женой Сади.

Адский хохот был ответом на ее восторженные слова.

— Ты одумаешься, прекрасная Реция! — воскликнул он.

— Зачем ударил ты мальчика, презренный! Мой бедный, милый Саладин!

— Оставь его! Ты должна быть моей! — скрежетал зубами Лаццаро и подступил к Реции, стараясь заключить ее в свои объятья.

Снова раздался раздирающий крик о помощи. Страшно отзывалось громкое эхо в огромных покоях.

— Кричи сколько угодно, никого нет поблизости, ты моя! — говорил грек, торжествуя и подходя все ближе.

Она гордо выпрямилась. С угрожающим жестом, пылая ненавистью, стояла она перед врагом, как будто с последней отчаянной силой хотела защититься от его нападения.

— Смотри так, теперь ты еще прекраснее, чем когда-либо! — воскликнул грек и, не испугавшись ее угрожающего вида, обвил своей сильной рукой ее нежный, тонкий стан.

Погибла Реция, если только не случится чудо! Беспомощная, она была отдана на произвол исполненного пылких желаний грека, который видел себя уже у цели!

Никто тут не видел, не слышал его, никто не приходил вырвать у него его жертву! Прекрасная Реция, которую он уже давно преследовал своей любовью, была его! В этой дальней камере не было для бедняжки ни помощи, ни защиты.

— Сади! Спаси меня! Сади! — воскликнула она, собрав последние силы, вызванные в ней отчаянием и смертельным страхом. Она уже чувствовала руки Лаццаро, ощущала его палящее дыхание у своей щеки Отвращение, ужас, ненависть наполняли ее душу. Она стала защищаться, как могла, но что значили эти слабые попытки против возбужденной страстью силы грека.

— Сади! Помоги мне! — еще раз воскликнула Реция задыхающимся голосом и сделала последнее усилие вырваться из рук своего смертельного врага.

Вдруг двери камеры с шумом распахнулись. Это случилось так внезапно, что нельзя было заметить, кто раскрыл их столь поспешно и сильно. Видно было только, что на полу во мраке, окружавшем дверь, что-то зашевелилось. В то же мгновение это что-то прыгнуло в воздух при ясном свете луны, освещавшем часть комнаты. Страшное проклятие вырвалось у Лаццаро. Он внезапно почувствовал, как что-то тяжелое вцепилось в него сзади и сдавило ему шею.