Сумма Теологии. Том VIII

Отвечаю: как сказано в возражении 2, главным пороком является тот, который обусловливает другие пороки под аспектом цели, поскольку если цель очень желанна, то ради её достижения человек готов делать многое – как доброе, так и злое. Затем, наиболее желанной целью является счастье, или блаженство, которое, как уже было сказано (II-1,1,4), является конечной целью человеческой жизни. Поэтому чем в большей степени в чем-либо представлено условие счастья, тем больше оно и желанно. Но одним из условий счастья является его самодостаточность, иначе оно не было бы тем, на чем успокаивается желание человека, что свойственно конечной цели. Но богатство, по словам Боэция, сулит самодостаточность[827], поскольку как говорит Философ, «деньги служат залогом возможности приобретения»[828], и [в Писании] сказано, что «за все отвечает серебро» (Еккл. 10

:19). Поэтому жадность, каковая суть желание денег, является главным пороком.

Ответ на возражение 1. Добродетель совершенствуется разумом, а порок совершенствуется склонностью чувственного желания. Но разум и чувственное желание, как правило, не принадлежат к одному и тому же роду, и потому главный порок не обязательно должен быть противоположен главной добродетели. Поэтому хотя щедрость, не относясь к главному благу разума, не является главной добродетелью, тем не менее, жадность является главным пороком, поскольку она относится к деньгам, которые занимают главное место среди чувственных благ по указанной выше причине.

С другой стороны, расточительность не определена к той цели, которая особо желанна, и связана в первую очередь с недостатком ума. Поэтому Философ говорит, что «расточительный считается не столько дурным по нраву, сколько глупым»[829].

Ответ на возражение 2. Действительно, деньги определены как к своей цели к чему-то еще, но в той мере, в какой они полезны в смысле приобретения любой чувственной вещи, они виртуально содержат в себе их все. По этой причине, как уже было сказано, они обладают некоторым подобием счастья.

Ответ на возражение 3.

Как было показано нами выше (36, 4; 84, 4), ничто не препятствует тому, чтобы главный порок подчас возникал из других пороков, при том, однако, условии, что сам он часто является источником других.

Раздел 8. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ДОЧЕРЬМИ ЖАДНОСТИ ПРЕДАТЕЛЬСТВО, МОШЕННИЧЕСТВО, НЕПРАВДА, ВЕРОЛОМСТВО, БЕСПОКОЙНОСТЬ, НАСИЛИЕ И БЕСЧУВСТВЕННОСТЬ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.

Кажется, что те [пороки], которые принято считать дочерьми жадности, а именно «предательство, мошенничество, неправда, вероломство, беспокойность, насилие и бесчувственность», не являются таковыми. В самом деле, как уже было сказано (3), жадность противоположна щедрости. Но предательство, мошенничество и неправда противны рассудительности, вероломство – религии, беспокойность – надежде или любви, которая находит успокоение в любимом объекте, насилие – правосудности, а бесчувственность – состраданию. Следовательно, эти пороки никак не связаны с жадностью.

Возражение 2. Далее, предательство, мошенничество и неправда, похоже, относятся к одному и тому же, а именно к обману ближнего. Следовательно, их нельзя считать различными дочерьми жадности.

Возражение 3. Далее, Исидор насчитывает девять дочерей жадности, каковые суть «ложь, мошенничество, воровство, вероломство, алчность к недостойной наживе, лжесвидетельство, насилие, бесчеловечность, ненасытность». Следовательно, приведенный ранее список дочерей недостаточен.

Возражение 4. Далее, Философ приводит много видов относящихся к жадности (которую он называет скупостью) пороков, поскольку упоминает о «бережливых, скаредах и скрягах, проявляющих излишнее усердие в том, чтобы ничего не давать», а ещё о «содержателях публичных домов, ростовщиках, игроках, расхитителях могил и мародерах»[830]

. Следовательно, похоже на то, что вышеприведенное перечисление недостаточно.

Возражение 5. Кроме того, тираны используют немало насилия в отношении своих подданных. Но Философ говорит, что «тиранов, разоряющих государства, и грабителей, опустошающих святилища, мы не называем скупыми»[831], то есть жадными. Следовательно, насилие не должно считаться дочерью жадности.

Этому противоречит следующее: Григорий приводит вышеуказанный перечень дочерей жадности[832].