Суперлуние

Взгляд тянулся за ним вслед – крылатый силуэт таял, растворяясь в темноте.

Спустя какое-то время мгла посветлела, послышался шум деревьев, в лужи падали редкие капли. Воздух все еще был душным и тяжелым или же просто было трудно дышать.

Макс Громов, вытирая лоб рукавом, неторопливо отходил от перекрестка чуть хромающей походкой.

Тая же не отрывала взгляда от колдуна, который продолжал неподвижно стоять на перекрестке, воздев руки вверх.

– Петь? – несмело окликнула она, сделав к нему несколько шагов. – Ты в порядке?

– Не подходить сюда! – Матвей вполголоса выругался и ткнул пальцем в бок стоящей фигуры.

Вдруг она качнулась и рухнула бесформенной грудой тряпок на дорогу – в этом пустом футляре из одежды уже никого не было.

– Темнич, ну что такое, – поморщился Матвей, которому явно не нравились женские слезы, да и любые слезы вообще. – Привыкай, добро пожаловать в наш мир. Иди в неяви посиди, а то трясет тебя, как осинку.

Какая к черту неявь, когда она даже не видела ничего перед собой?! Пройдя несколько шагов, Тая споткнулась обо что-то и, упав ничком на грядку щавеля, беззвучно зарыдала. Рядом послышался тягостный вздох: Костя, присев на каменный бортик, огорченно грыз выкопанную редиску.

– Мы поэтому и любим жизнь, – тихо проговорил Лихоманов. – Когда смерть дышит в затылок, начинаешь любить все эти прибамбасы вроде жратвы и магвещей. Это держит в яви, нам нельзя быть альтруистами.

– Мне… жалко его, – Тая понимала, кто Костя сейчас говорит это, чтобы ее успокоить и отвлечь, но не могла прекратить рыдать. – Такой… веселый. Он так хотел жить… планы строил, как он на кафедре будет с нами…

– Некроманты не плачут, запомни, – сказал Костя. – Никогда не плачь, нам нельзя. Мы грустим, бывает, но не плачем никогда. И ты не плачь.

– Потому что дочь Темнича, забыл добавить, – с горьким сарказмом произнесла Тая, с усилием заставляя себя успокоиться. – А то с крыльями, что это было? Сама смерть?

– Ух ты, увидела, – вздохнул Костя, хрустя редиской. – Это посланник смерти, его не все некроманты видят, а тебе удалось. Будем считать – к счастью. Вообще, хороший он. Раньше был другой, старый…

– Что с Петей будет дальше?

– Ну откуда я знаю, – некромант пожал плечами. – В Потусторонье свои законы. Во Мраке у демонов – тоже свои. Спросить у демонов – не спросишь, не ответят. Редиску хочешь?

Тая, подняв голову, увидела, что Костя протягивает ей только что выдернутый из грядки краснобокий кругляшок. Мысль, что это с грядки погибшего только что Петьки, оказалась ужасной. И вообще, закончилась практика или нет, но для нее – на сегодня хватит.

Макс, жуя лист щавеля, встретил ее у скрипучей калитки такими же нотациями, как и Костя.

– Чувства, эмоции для некроманта, Таисия, – это тупик.

– Почему?! – она остановилась, сжав кулаки. – Вы же знали, что он не справится! Вы же спасли того, из Хельсинки, он живой остался! А Петьку почему не спасли, почему? Он так рвался учиться, он так хотел жить…

– Не надо на меня орать! – резко отреагировал Макс. – Тот отказался вовремя, ума хватило. Матвей! – окликнул он демоноборца, который пинками отбрасывал одежду погибшего ведьмака в канаву. – Объясни ты нежной девице, не понимает.

– Да что тут объяснять… Плох тот колдун, который не хочет стать некромантом, – откликнулся Матвей Горюнов. – Из Тайномирья ушел, и обратной дороги не было. Мы не няньки колдунам: все равно они постоянно вызывают демонов, чтобы испытать судьбу. Чаще демоны их в упор не видят, потому что способностей там ноль и одна тысячная процента. Но вот как сегодня – да, способный парень, но демон оказался сильнее. Наша задача – только отправить эту потустороннюю тварь обратно.

– Хоть кто-нибудь… хоть раз справился? – глухим голосом выдавила Тая.

– Было пару раз, даже в начале этого века, – Макс вздохнул, отбрасывая назад мокрые волосы. – Мой отец рассказывал, что неофиты среди некромантов приходили из Тайномирья, от обычных ведьмаков. Но им еще годы нужны, чтобы семья наработала служебников и получила защитников. Пока они тихо сидят в своих башнях по окраинам мира. Опять слезы?

– Извини, – Тая вытерла глаза рукавом свитера. – Мне не привыкнуть еще ко всему этому. Я первый раз в жизни увидела…

– Смерть? – Макс произнес это слово равнодушно и спокойно. – Ладно, тебе домой тогда, видимо. Дома валерьянка, сериалы, Инстаграм, пирожные… что там еще полагается для успокоения ранимым девочкам?

– Школа, вопли завуча, завал по физике и русскому, – невесело усмехнулась Тая. – Мне нужно попасть поближе к школе, Громов. Если поможешь с переброской – спасибо.

В вестибюле было непривычно много народу, хотя по времени сейчас должны были идти уроки. Тая добралась до гардероба и очень долго и заторможенно снимала куртку, путаясь в рукавах.

– Ну и где ты шлялась? – набросилась на нее подбежавшая Елесина и тихо добавила, всмотревшись в лицо подруги: – Чего это ты зареванная такая, Тась?