Супермаркет

Лео: Kто?

Брита: Коллега. Доктора сказали…

Лео: Я не поэтому плачу, Брита.

Брита: А, нет?

Лео: Нет. Я горько плачу по себе, Брита.

Брита: A, дa?

Лео: Дa.

Брита в нерешительности. Он ничего не спрашивает.

Брита: Ладно, я пойду. Так будет лучше. Сейчас, очевидно, не время для нашего интервью…

Лео рыдает еще сильнее.

Лео: Не уходите, Брита, ради Бога!!!

Брита теперь не понимает, что происходит.

Лео: Останьтесь. Я вам исповедуюсь. Я вам признаюсь.

Лео берет свое досье.

Лео: Видите это?

Брита: (читает) Леонид Црнойевич, досье.

Лео: Это я, Брита. Я.

Брита: У вас есть досье?

Лео: Нет.

Брита: Как, а это что?

Лео: Этo? Это обычная тетрадь, Брита.

Брита: Я это вижу.

Лео: Вы не понимаете. Это моя жизнь.

Брита: Понимаю.

Лео: Не говорите, что понимаете, если ничего не понимаете! То, что вы видите, это моя жизнь. Где я бывал, что я делал, что я писал, и о чем я думал. Как я действовал против.

Брита: Ага. А где?

Лео: Там, дома.

Брита

: Ага.

Лео: Все слова, произнесенные когда либо в ответ на другие слова, все листовки, которые я печатал и распространял, песни, которые я писал и подписывал псевдонимом, афоризмы, которые потом передавались из уст в уста, тихий бунт и подготовка к революции, причина, по которой я должен был бежать и по которой страдала моя жена… Все это — ложь, Брита. Каждое слово, все, что написано, обычная ложь.

Брита: Не понимаю.

Лео: Я все сочинял, Брита. Я сам составил свое досье. Я фальсифицировал все документы, факты, сообщения. Я даже афоризмы воровал у Гавела.

Брита: Понимаю. И теперь боитесь, что он будет на вас жаловаться?

Лео: Нет, Брита, не так. Они слишком слабые, чтобы я признал их своими. Не в этом дело.

Брита: Ну… а в чем же дело?

Лео: Моя жена, она вообще не умерла. Она меня бросила и ушла к другому. Мой отец был автомехаником, мать — продавщицей в универмаге. Я никогда ничего не написал, я никогда ничего не сделал, я боялся, ничего не понимал, не знал, что нужно…

Лео молчит. Продолжает.

Лео: Я эмигрировал, но меня никто не выгонял. Я уехал, потому что меня оставила жена. Я больше не мог выносить жизни там.

Лео опять замолкает.

Лео: Я годами писал это, Брита. Ждал случая обмануть мир. Я годами конструировал жизнь, которую я никогда не проживал. И готовился начать новую. С этим досье, как с билетом в бессмертие! Вот так, теперь я сказал все. Теперь я во всем вам признался!

Лео замолкает. Брита сверлит его взглядом. Они замирают, как-то грустно. Музыка. Они отмирают. Брита кашляет.

Брита: Все это было так давно, Шварц. В межвременье, интерес общественности потерялся. Мы — маленькая местная газета. Я — служащий, а диктуют все читатели… Все это далеко от интересов наших читателей.

Лео: Дa?

Брита: Я боюсь, что это не материал для нашей статьи. В мире всех этих потрясений… Нам не нужен такой рассказ.

Брита берет свои вещи и уходит. Лео грустно смотрит ему вслед.

Брита: Может, будет какой-нибудь другой случай. Может, как-нибудь в другой раз.

Брита выходит. Лео остается там, где и был.

Затемнение.

XXX

Лео один в своем кабинете. Сидит и молчит. Он в отчаянии, он так и выглядит. Берет досье. Отрывает одну страницу. Щелкает зажигалкой.

Лео: В Америку. Нужно было сразу ехать в Америку. Там по-другому. Я бы был как все. Там все откуда-нибудь приехали.

Лео сжигает одну страницу досье.

Лео: My name is Black. Leo Black.

Лео сжигает всю тетрадь. Бросает ее на кучу бумаги на столе. Огонь разгорается. Лео берет шнур от телефона. Завязывает один конец за батарею. Делает петлю и набрасывает ее себе на шею.

Лео: Жаль только, что мне не дали визу.

Лео изо всей силы дергает головой. Петля душит его, почти задушила. Огонь охватывает стол. Затем батарея не выдерживает напряжения. Трубы лопаются, начинает лить вода. Лео жив, кричит.

Лео: AMEРИKA!!!!

Лео замирает в крике. Вода гасит огонь. Лео отмирает.

Затемнение.

HAPPY END

XXXI

Школа — пепелище во тьме. На просцениуме стоит Лео, Коллега Мюллер и Коллега Майер. Лео с пластырем и в бинтах. Мюллер в гипсовом воротнике.