Суровая нежность

Внезапно он ощутил себя голым и незащищенным. Как будто она сорвала с него маску грозного, неприступного графа и увидела неуверенность и отчаяние, которые он пытался утопить в вине. Он оттолкнул прочь кубок, раздраженный своей слабостью. Он сильнее ее, черт побери. Это она нуждается в нем.

– Вы хотели видеть меня, милорд?

– Проклятье, Мюриел, прекрати называть меня милордом.

Она безучастно взглянула на него.

– А как бы вы хотели, чтоб я вас называла?

Он пересек комнату и захлопнул за ней дверь, сжав кулаки от злости.

– Как называла меня всегда: Уилл. Уильям. – «Любимый».

Его швыряло, как корабль в шторм, но она лишь пожала плечами, как будто ей до него нет никакого дела.

– Что ж, хорошо. Зачем вы посылали за мной, Уильям?

Этот холодный, бесстрастный тон всколыхнул новую волну паники у него в крови. Он схватил ее за руку и вынудил посмотреть на себя, борясь с порывом встряхнуть как следует, чтоб привести в чувство.

– Прекрати, Мюриел. Зачем ты так со мной обращаешься? К чему так упрямишься?

Чуть заметная насмешливая улыбка приподняла уголки ее губ.

– А ты полагал, что, привезя меня сюда, заставишь передумать? Что сможешь подчинить меня своей воле? Раздавить меня в своем железном кулаке, как делаешь со всеми, кто не подчиняется тебе?

– Нет, черт побери. – Но именно так он и думал. Он отпустил ее, взъерошил руками волосы. – Я хочу, чтоб ты была со мной. Я люблю тебя, Мюриел. Если я б мог жениться на тебе, то сделал бы это. Я просто пытаюсь найти наилучший выход из этой ужасной ситуации. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я буду обращаться с тобой как с королевой. Буду любить тебя так, как если б ты была моей женой.

– Да вот только я не буду твоей женой, – отозвалась она равнодушно, игнорируя эмоции, которые он, казалось, не мог сдержать. – Если бы ты действительно любил меня, Уильям, то не просил бы об этом. Я могу простить тебя за то, как ты должен поступить, так неужели ты не можешь оказать мне такое же уважение? – Он ничего не ответил. Ему нечего было сказать. – Что, по-твоему, я буду чувствовать, когда ты женишься и приведешь в дом жену?

Он ощутил искорку надежды.

– Так тебя это беспокоит? Я бы никогда не поступил так с тобой. Тебе никогда не придется видеть ее. Я поселю тебя в другом замке.

– Понятно. – Она притворилась, что обдумывает его слова. – Как ты предусмотрителен. Как хорошо ты все это спланировал! Похоже, ты подумал обо всем. Это очень хорошее предложение, и, я уверена, мне бы следовало пожалеть о своем отказе. Но я через неделю намерена вернуться в Инвернесс, и что бы ты ни говорил, какими бы богатствами ни искушал меня, я не передумаю.

Он поверил ей. Поверил, будь она неладна. Ярость заклокотала в крови, делая его полубезумным.

Нет, вы только посмотрите на нее! Она же маленькая и тоненькая как тростинка. Да он может одной рукой переломить ее пополам. Она не сильнее, чем он, дьявол забери все на свете, не сильнее! А он ничего не может с ней поделать.

Рот его вытянулся в жестоком подобии улыбки.

– А если тебе ни к чему будет возвращаться в Инвернесс? Что тогда, Мюриел? Одно мое слово, и Росс откажет тебе в покровительстве. Долго ли врачи Инвернесса позволят тебе обучаться у них в гильдии без него?

Но она даже бровью не повела в ответ на его жестокую угрозу. Эти длинные, густые, трепетные, как у лани, ресницы, такие мягкие, словно крылья бабочки, даже не дрогнули. Он вспомнил, как они веерами лежали на щеках, когда он обнимал ее.

– Вряд ли долго, – тихо отозвалась она. – Но и это не заставит меня передумать. Найдется какое-нибудь место, где нужен целитель, куда не дотянется рука могущественного графа Сазерленда. Даже если придется уехать в Англию, я найду место, чтоб начать новую жизнь.

Она ненавидит англичан с тех самых пор, как солдаты изнасиловали ее. Когда он узнал, что произошло, то лично позаботился о том, чтобы отыскать их всех и покарать. Ему не повезло только однажды – один из подонков погиб в сражении раньше, чем он нашел его. И то, что она скорее отправится в Англию, чем останется с ним…

– Ты шутишь. – Но он боялся, что нет. Он чувствовал, что теряет почву под ногами, словно мир – его мир – летит куда-то в тартарары, а он не в силах это остановить. Он надвигался на нее, пока она не уперлась спиной в дверь. – Я не отпущу тебя.

Их глаза встретились. Он не мог думать о том, как она смотрит на него, ибо боялся, это будет означать, что он потерял ее. Но как могли голубые глаза внезапно сделаться такими черными?

Он ненавидел себя за то, что делает – загоняет ее в угол, используя преимущество в физической силе, – но зашел уже слишком далеко, чтоб остановиться. Это сражение, которое он не проиграет – не может проиграть.

Она тоже видела это. В одном долгом взгляде, который сотряс его сильнее, чем любой удар меча, он увидел в ее глазах нечто новое.

Он победил… о Боже, он победил.

Но потом какое-то странное выражение промелькнуло у нее на лице. Оно заставило его ощутить первый проблеск тревоги.

– Что ж, ладно, Уилл. Я дам тебе то, что ты хочешь.