Суровые дни

Сергей сперва растерянно молчал. Потом стал отказываться от такой важной должности. Ну как он возьмется за это дело? У него нет инженерского диплома. Он простой недоучка!..

Бонч-Бруевич вынул из папки заготовленный мандат о назначении Сергея.

— Берите!

Но Сергей продолжал упрямо отказываться.

— Прикажете позвонить товарищу Ленину и доложить: вы не выполняете решения партии? Так, что ли? — строго спросил Бонч-Бруевич и протянул руку к телефону, но Сергей задержал ее:

— Я согласен!

И, облизнув пересохшие губы, взял мандат.

Бонч-Бруевич, выйдя из-за стола, подошел к Сергею.

— Конечно, сперва будет нелегко. Но не вешайте головы и смело смотрите вперед, в будущее. А оно принадлежит нам. И еще один, самый важный совет: берите пример с товарища Ленина — всегда и во всем! Счастливого пути, товарищ главный инженер! Да, чуть не позабыл… — Бонч-Бруевич достал из нагрудного кармана старенького френча вчетверо сложенную бумажку. — Когда вы были у Владимира Ильича, он заметил, что ваши сапоги, как говорится, просят каши. По этой записке получите новые сапоги. Пока мы бедны и большего, к сожалению, дать не можем.

Поезд, в котором Сергей возвращался домой, проходил через те же станции, разъезды, полустанки, что и семь месяцев назад. Но тогда он подолгу задерживался возле них, и было неизвестно, двинется ли он дальше. Происходило это внезапно. Без всяких сигналов и звонков. Во время частых многочасовых стоянок редко кто из пассажиров покидал вагоны. Страшил лютовавший мороз, да и не хотелось рисковать потерять место, добытое с таким трудом.

Теперь, после долгого безмолвия, вновь ожили станционные колокола. Как радостно слышать их солидный звон, а после третьего удара — веселую трель свистка, на которую сразу откликался гудок паровоза! А едва поезд останавливался — возле него на перроне сразу становилось многолюдно и весело. Шла бойкая и шумная торговля. Меняли старые гимнастерки и сапоги, махру и соль на пышные шаньги и горячую картошку.

На этот раз Сергей ехал в мягком вагоне. Старый вагон выкрашен в желтый цвет, обозначавший ранее, что это первый класс. С диванов содран нарядный малиновый плюш и торчат пружины. Во всех купе нет дверей. Широкие окна — без стекол. Как видно, вагон побывал во многих передрягах. И все же, по сравнению с тем, в каких условиях пришлось ехать зимой, это был подлинный комфорт. И Сергей наслаждался им в полную меру. Прежде всего он отоспался за все те ночи, что пришлось последнее время бодрствовать в Москве, работая на заводе.

Его попутчики не на шутку встревожились. Кончились вторые сутки, а Сергей продолжал спать непробудным сном на своем не очень удобном ложе.

Вятку проехали рано утром.

Сергей весь день стоял возле окна. Недавно по всем этим лесным краям прошли щедрые ливневые дожди. Не было обычной дорожной пыли. Лицо обдувал встречный ветер, смягчая жар летнего солнца.

Стыдно признаться, но первые дни, когда он еще полностью не осознал, что, назначая его главным инженером казенного завода, партия верит в него, Сергея мучили сомнения и страх: хватит ли сил, умения? А теперь сам лихорадочно подстегивал радостное нетерпение поскорей приступить к работе.

Думая, с чего начать свою работу, Сергей не обманывался. Трудностей впереди немало. И как сейчас ни старайся — всех не предусмотришь, не подготовишься заранее. Решать лучше на месте. Ведь столько планов! А выполнить их возможно при одном условии: они должны быть близки и понятны каждому рабочему. Стать его кровным делом. Ведь именно об этом как о самом главном говорил ему Владимир Ильич Ленин.

И вот, наконец, серебряной полосой блеснула вдали Кама. Сергей обрадовался: еще немного и покажутся ажурные контуры железнодорожного моста!

Но что это? Поезд замедлил ход и вскоре остановился. Сергей высунулся в окно. Впереди, возле паровоза, будто крикнули, чтобы пассажиры выходили из вагонов. Немного погодя закричали уже рядом:

— Выходи! Дальше не поедем!

В те годы громоздких вещей в дорогу не брали. Ехали налегке. Заплечный мешок, саквояж или солдатский сундучок — вот и весь багаж. Пассажиры быстро выпрыгивали из вагонов.

Выяснилось — отступая на Восток, к Екатеринбургу, белые взорвали мост.

Пассажиры, весело переговариваясь, спускались к берегу, где на переправе их ждали лодки.

Сергей, забыв о своей солидной должности, по-мальчишески лихо сбегал с крутой насыпи. А в это время навстречу, от реки, поднимались вверх другие пассажиры — те, что должны были ехать тем же поездом в Москву. Взбирались они медленно, толкаясь и мешая один другому.

Сели в лодку.

Медленно приближался левый берег. Невольно вновь вспомнилось все, что пришлось пережить за прошедшую зиму. Отец и мать… Таганцев и Вадим… Бормотов и Пташка Певчая… Валек… Товарищи… Ася…

Когда лодка вышла на середину реки, на высоком берегу открылась панорама города. Сергей рассмотрел вдали едва различимые заводские трубы. Над ними обычно и день и ночь темной шапкой клубился дым. Но сейчас в той стороне светлело чистое небо. Дыма не было. Завод не работал.