Сутра золотистого света

       – Ох, любимый сын, милый и прекрасный, почему       так скоро ты ушел в царствие Владыки смерти?!       Почему же смерть ко мне сначала не пришла?!       Для меня не может быть горя большего, чем это!

Царица же, очнувшись, с растрепанными волосами, стала бить кулаками себя по груди, валяться по земле, как рыба, выброшенная на берег, и горестно стенать, словно потерявшая детеныша буйволица или верблюдица:

       – Эх, кто же моего любимого и милого            сына – [словно] лотос       разорвал и разбросал здесь по земле?       Какой же враг мой здесь сегодня погубил            сына моего,       чьи глаза прекрасны были, а лицо

            луне подобно?       Эх, как могу я быть еще жива,       видя здесь убитого            сына своего любимого?       В самом деле, сердце мое – кусок железа, если

       не разорвалось при виде такого несчастья!       Сегодня снилось мне, что кто-то мои груди отрубил мечом       и зубы вырвал; вот вскоре после этого            скончался мой любимый сын.       [Снился также] сокол, унесший одного            из трех голубиных птенцов, найденных мной,

       и вот Владыка смерти похитил одного из трех сыновей,            окружавших меня.       Ох, горестно исполнился тот зловещий сон!

После того, как царь и царица произнесли жалобным голосом много разных причитаний, они, снявши с себя все украшения и сопровождаемые большой толпой народа, воздали почести праху своего сына и /114/ отнесли мощи царевича на это место.

Ананда, если ты думаешь, что некто чужой был тогда юным царевичем, по имени Махасаттва, то не думай так. Почему же? Именно я был в то время царевичем Махасаттвой. Ананда, даже в те времена, когда я еще не был свободен полностью от страстной привязанности, неприязни и заблуждения, я помогал всем существам [спасаться] от адских и прочих страданий. Тем более сейчас, когда свободен от всех пороков и пробужден совершенно, я готов целые кальпы пребывать в адах ради каждого существа и освободить всех от сансары. Множеством разных подвигов, на которые весьма трудно решиться сердцу существа, я помогал всем.

Затем Бхагаван изложил [свой рассказ] стихами: