Сувенир для олигарха

Леня послал свою подругу на переговоры из чисто психологических соображений: при столкновении с такой яркой женщиной слабая память алкашей не сохранит ничего, кроме ярко-рыжих волос, красной кофты и огненных губ незнакомки.

— Эй, дядя, — поманила Лола сутулого красноглазого мужичка совершенно неопределимого возраста, с жабьим одутловатым лицом, одетого в подростковые бесцветные брючки и застиранную безразмерную футболку с едва различимой надписью «Металлика».

— Эй, дядя, — повторила она чуть громче, — сто рублей хочешь?

Мужичок встрепенулся, сбросил тоскливое мучительное оцепенение и кинулся навстречу зову судьбы, провожаемый завистливыми взглядами товарищей по несчастью.

Лола свернула за угол и остановилась, поджидая своего измученного похмельным синдромом избранника — Что сделать-то надо, девонька? — торопливо осведомился он, боясь, что прекрасная незнакомка тут же исчезнет, растворившись в воздухе, как уже неоднократно случалось в его жизни с чертями, русалками и прочими порождениями больного сознания. — Что сделать-то? Ты мне только скажи, я все мигом спроворю!

Не сумлевайся Сто рублей, это ж, это ж какие деньги! Это ж сумма! Это ж сколько можно купить!

— Сможешь запомнить, что я тебе скажу? — спросила Лола, с сомнением вглядываясь в испещренные кроваво-красными прожилками тусклые глазки своего нового знакомого.

— Смогу, девонька, не сумлевайся! — Мужичок так и рвался в бой, мысленно пересчитывая ожидаемый гонорар в настойку овса и боярышника, средство для очистки стекол или другие столь же колоритные напитки. — Ты мне только скажи, чего запоминать, а я уж не подведу!

— Бильярдную на Большой Монетной знаешь?

— Как не знать, — мужичок гордо ударил себя в хилую грудь, — всю жизнь, почитай, на Петроградке!

— Пойдешь сейчас в эту бильярдную..

— Так не пустят же меня… — с сомнением проговорил страдалец, — там такие мордовороты у дверей стоят А у меня одежонка, сама ведь видишь, больно неказистая…

Лола хотела сказать, что неказиста у него не только одежонка, но пощадила самолюбие своего собеседника и уверенно заявила:

— Не бойся, пустят. Ты им вот что скажи, только уж смотри — ничего не перепутай!..

* * *

Через полчаса перед импозантным входом в бильярдную с громким, но несколько двусмысленным названием «Звездная пыль» появился замурзанный алкаш в подростковых брючках и футболке «Металлика».

Плечистый накачанный охранник отодвинулся от колонны, которую он подпирал с задумчивым видом, и с отвращением прошипел:

— А ну вали отсюда, мразь помойная!

После тебя тротуар хлоркой мыть придется!

— Ты, это, парень, погоди, не гони меня! — испуганно проговорил алкаш.

Несмотря на уверенность, которую внушила ему рыжая девица, он сильно оробел при виде роскошных дверей и мордатого охранника. — Ты, парень, обожди!

Я не просто так, дело у меня важное к Валерию Петровичу!

— К кому, — весело удивился охранник, — к Валерию Петровичу?

— — К Штопору, — уточнил алкаш.

— У тебя? К Штопору? — охранник сложился пополам от хохота. — Ой не могу, умираю!

— Чего тут у тебя? — выглянул из дверей бильярдной второй мордоворот, похожий с первым, как две долларовые бумажки. — Ты чего тут так веселишься?

— Да вот, — вытирая слезящиеся от смеха глаза, проговорил охранник, — вот этот вот.., плевок кошачий, говорит, что у него к Штопору важное дело! К Валерию Петровичу!

Второй орангутанг изумленно уставился на алкаша и, осознав сказанное, разразился таким же богатырским хохотом.

— Представляешь, что скажет Штопор, если мы к нему такое насекомое приведем?

— Вы, ребята, того, не ржите, — обиженно проговорил мужичок, — меня правда с разговором послали. Вы Штопору…

Валерию Петровичу скажите, что это про доктора, про этого.., как его… — алкаш мучительно напряг пропитые мозги, — про Юрия Львовича Папель… Стапель… Наппельбаума! — Он наконец с гордостью выдал тщательно заученную трудную фамилию. — Я Штопору должен передать, кто этого доктора того.., замочил.

— Чего, Толян, — один охранник задумчиво поглядел на другого, — может, правда, этого козла кто-то с серьезным делом послал?

— Вот такого? — Толян с сомнением и неудовольствием оглядел неказистую фигуру посланника. — Больно уж он… Ну ты ж меня понимаешь!

— Эй, ребята, — алкаш напомнил о своем существовании, — вы, это, только скажите Штопору, что дело того доктора касается, а он уж пускай сам решит… А то как бы он после не осерчал!

— Ты тут еще командовать будешь! — рявкнул Толян. — Сами знаем, что делать!

Как, говоришь, доктора зовут?

— Паппель… Наппельбаум, кажись…

В общем, скажи, Юрий Львович.

Толян исчез в глубине бильярдной.

Алкаш застыл в томительном ожидании.

Вожделенный гонорар медленно таял перед его мысленным взором.

Наконец Толян появился на пороге, еще раз с отвращением оглядел посланника и бросил ему:

— Ладно, пошли… Поговорит с тобой Валерий Петрович. Только, блин, ноги как следует вытри!

* * *