Сувенир для олигарха

Мужик подошел, десятку дал… Такой.., не понравился он мне, и Славке тоже, не стал он к нему подходить. И вообще, тот день неудачный был…

— Вот! — оживилась Лола. — А хочешь, я тебе скажу почему? Потому что тетки тебе не поверили. То есть прямо конечно не заподозрили, что ты мальчишка переодетый, но девочка в твоем исполнении не вызывала желания помочь. Ты думаешь, платье надел, бантик завязал, так уж и дело сделано? Вовсе нет. Во-первых, девочки ходят по-другому — помягче, не топают, шаги помельче. Во-вторых, вот как ты сидишь?

Юрик оглядел себя и пожал плечами: он вольготно развалился на заднем сиденье машины. Места было много, потому что рядом сидела только Лола.

— Девочка никогда так не сядет, — заметила Лола и указала на свои аккуратно сдвинутые колени, — девочки сидят прямо, ноги всегда вместе.

— Ну уж, — Юрик махнул рукой, — иногда так раскорячится…

— Я говорю о девочках из хорошей семьи, ты ведь хочешь такую изобразить?

А они, знаешь, с пяти лет танцами занимаются либо гимнастикой, по двору не бегают…

Юрик слушал внимательно, сообразив, что Лола говорит дело.

— Опять же речь, — продолжала лекцию Лола, — ты бы хоть научился ударения правильно ставить. Одно дело, когда ноешь, «мы сами не ме-естные», а другое, когда воспитанным мальчиком прикидываешься. А ты сказал: «чиво»… Конечно, не все обратят внимание на такую мелочь, но ты же хочешь, чтобы все было безупречно. Тогда нужно учиться грамотно говорить… Вот представь, я бы сегодня, вместо того чтобы орать: «Юрик-джан!», стала бы тихо бормотать, что-то типа:

«Юрочка, деточка, не балуйся». Поверили бы мне бандиты?

— Ну не знаю… Вообще-то, ты по делу говоришь, — признал Юрик, и Лола, сама себе удивляясь, слегка покраснела от похвалы семилетнего мальчишки.

— И вообще, ты здорово прикидываешься. — продолжал Юрик, — грим там, разговор — совсем другой человек получается!

— А что ты думаешь, само все это получилось? Я долго училась, — довольно сказала Лола, — и тебе бы нужно учиться, а то так и будешь в метро ошиваться. Когда-нибудь поймают и побьют!

— А что, есть такие институты, где на жуликов учат? — недоверчиво спросил Юрик. — Я бы туда пошел…

Маркиз чуть не ткнулся лицом в руль, сдерживая смех. Лола промолчала, она вдруг вспомнила свою старенькую преподавательницу по сценическому мастерству и представила, что с ней стало бы, узнай она, что вышло из Лолы.

— Ладно, дело сделано, — проговорил Маркиз, — Юрик, тебя где высадить?

— У метро, где же еще, — вздохнул Юрик и откланялся.

— А мы куда? — глядя ему вслед, спросила Лола.

— Поедем за ними на проспект Просвещения, поглядим, чем дело кончится, чем сердце успокоится…

— Ленечка, а это не опасно? — насторожилась Лола.

— Тут ты вспомнила об осторожности! — вскипел Маркиз. — А когда из-за своего бульмастифа чуть не подставила нас под пули, ты о ней почему-то совсем не думала!

— Ленька, опять ты за свое!

— Ну ладно, — Леня развернулся к ней всем телом, — конечно, мы будем наблюдать издали, с безопасного расстояния, в подзорную трубу. Риска никакого. А узнать, чем кончится дело, мы обязательно должны: нам ведь необходимо знать, обезвредили Хорька или нет.

Лола попросила остановить машину и пересела на переднее сиденье. Она искоса поглядывала на Маркиза, и глаза ее подозрительно блестели.

— Ленечка, — проговорила Лола подозрительно ласково, — а где этот знаменитый чемоданчик?

— Много будешь знать — скоро состаришься! — отрезал Маркиз.

— Это хамство, говорить даме о старости, — обиделась Лола, — тем более, чья бы корова мычала! Я ведь гораздо моложе тебя!

— Нашла чем гордиться!

— Ну Ленечка, я ведь тоже так рисковала из-за этого чемоданчика, столько сил приложила… Я имею право знать, что в нем лежит!

— И думать забудь! — решительно, посоветовал Леня. — Пока мы находимся в неведении, мы имеем шанс сохранить наши жизни.

— Кстати, что ты собираешься с ним делать? — спросила Лола и добавила строго:

— Надеюсь, это я имею право знать?

— Я собираюсь вернуть его хозяину, — твердо ответил Маркиз, глядя на дорогу.

— Вот как? И ты считаешь, что это — правильное решение? — Лола подняла брови.

— А ты что, против?

— Я с самого начала была против, — проворчала Лола. — Но как ты конкретно это себе представляешь? Ты приходишь к Лазоревскому, говоришь, что дико извиняешься, и с поклоном возвращаешь ему чемоданчик? А он обнимает тебя со слезами радости на глазах, дает в награду полцарства и свою дочь в придачу, и все кончается свадьбой?

— Насколько мне известно, у Лазоревского нет дочери, — невозмутимо заметил Леня, — а в остальном ты нарисовала очень приятную картину.

— Жаль, что у него нет дочери, — огорчилась Лола, — потому что тайна чемоданчика обязательно должна остаться в семье. Надеюсь, ты не считаешь, что Лазоревский просто возьмет с тебя честное слово джентльмена, что ты никогда и никому ничего не расскажешь, и удовлетворится этим?

— Думаю, он очень легко узнает, прикасался ли кто-нибудь к содержимому чемоданчика, — спокойно ответил Маркиз, — у такого человека все должно быть предусмотрено.