Суженый-ряженый

О таком Лариска только читала в книжках или видела в кино! Даже простых слов извинения и сочувствия было бы достаточно, а тут были и букет хризантем, и торт «Киевский», и конверт с какими- то купюрами. Да и при дневном свете мужчина показался и моложе и привлекательней. У Ларисы даже мелькнула мысль, а не пригласить ли его на чашку чая. Но как- то момент был упущен, а визитёр оказался не настойчив, словом, продолжения свидания не произошло. Но у бедной девушки долго ещё колотилось сердце, и тряслись руки после его ухода. Чёрт возьми, а приятно чувствовать себя героиней романа, хоть и совсем не любовного!

*****

На дежурство Лариса летела, словно на крыльях. Оказывается, так мало нужно, чтобы почувствовать себя счастливой – маленькая капелька мужского внимания и участия! И совершенно не волновало её, будет ли твориться что- либо необычное в библиотеке ночью: после вчерашнего Лариска чувствовала себя бесстрашной. Тем не менее, она оставила в читальном зале полный свет.

Галина Ивановна уже готовила новую экспозицию, так как надвигались ноябрьские праздники: плакаты, книги о Великой Революции 1917 года, портреты Вождя и его соратников заняли место прежних материалов о юном печальном Поэте. Они ещё не были разложены по шкафам и полкам, а лежали грудой на столе. И портрет Поэта волей случая оказался лежащим сверху. Лариса, усмехнувшись, подмигнула ему:

– А меня вчера собака покусала, но хорошо, что не до крови, никаких тебе уколов от бешенства.

– Сочувствую, бедняжка! Меня тоже весной как-то собачья свадьба чуть не порвала, младший брат еле отбил. И корова рогом, бывало, цепляла, а с коня падал не единожды. Обиднее, когда заснёшь в седле и кулём – коню под копыта.

…«Так, у меня начался бред, по-видимому, всё намного серьёзнее, чем хотелось. Сейчас приму жаропонижающее и…» – мысли вдруг забуксовали на месте, причиняя боль неожиданно острыми краями…

Лариса знала наверняка, что в помещении никого, кроме неё не было! А в мистику комсомолка Зенкова Лариса Юрьевна не верила, хоть ты режь!

*****

А Поэт, немного удивлённый, что подавшая из-за занавески голос незнакомая девушка вдруг замолчала, попытался продолжить беседу:

– Хорошо места укусов и ушибов обложить листьями герани, привязать их тряпицей и менять листья каждый день: мне матушка так всегда делала.

Но когда и на эту реплику Поэт не получил ответа, он подошёл к дверному проёму и отдёрнул занавеску.

Даже в запрыгавшем пламени свечи он разглядел, что комнатка была пуста, прошмыгнуть незамеченной мимо него девушка не смогла бы. Неужели тоска по пропавшей любимой сыграла с ним злую шутку? А вдруг с ней и впрямь стряслась беда, а милосердное провидение таким образом посылает от неё весточку? Поэт тихо позвал её по имени, но тщетно, тишина была ему ответом. Он присел за колченогий столик, поскрёб пером в полусухой чернильнице и вывел на обрывке листа:

Ум наш не шагает мира за границу,

Наобум мешает с былью небылицу…

*****

Лариска уже несколько раз перечитывала одну и ту же страницу, почему-то смысл прочитанного всё время ускользал и ускользал, а судьба героев детективного романа именитого американца совсем не волновала. Может, и впрямь, попробовать подремать, вроде тихо всё. Поплотнее завернувшись в большую синюю шаль, она прикрыла глаза…

Его тёмный силуэт был хорошо различим на фоне окна, за которым тускло горел фонарь. Он просто стоял и спокойно смотрел в окно на падающий крупными хлопьями первый снег. Если это грабитель или маньяк- убийца, то вряд ли позволил бы Лариске спокойно почивать. А так… Постаравшись придать голосу твёрдость и не выдать охватившую её панику, девушка громко произнесла:

– Стой и не шевелись, я нажала тревожную кнопку, и сейчас здесь будет наряд милиции!

Негодяй даже не удосужился повернуться! И всё бы было замечательно, если бы на самом деле существовали эта кнопка и этот наряд милиции! А так грозные Ларискины слова повисли в воздухе, и… требовалось какое-нибудь продолжение! Так, как там говорила крошке Еноту мама, если ты кого-то или чего-то испугался, попробуй улыбнуться ему, вдруг получится подружиться.

…Улыбающаяся девушка была так прекрасна! Кутаясь в синюю шаль, она сидела на краешке стула и нежно смотрела на Поэта. Верно, недавно перенесла какую-то болезнь, потому что волосы её были коротко острижены. Но это придавало даже особый шарм её бледному лицу с огромными глазами. Как же он сразу её не заметил, когда вошёл в эту книжную лавку? Она не жена и не дочь хозяина, с его семейством Поэт хорошо знаком. Ах, верно, московская кузина, что-то припомнилось… Он тоже широко улыбнулся ей в ответ.