Суженый-ряженый

Мать Поэта недолго пробыла у постели «болящего» сына, властный окрик мужа заставил её поспешить к нему. Вон пошёл уже затрещины раздавать – хозяин и кормилец! Ну, ничего, сейчас в контору уйдёт, всё утихомирится, пойдёт рядком да ладком. Серчает, что не ко времени старшенький слёг, некого послать к Перелёшинской засеке, узнать, сколько леса на продажу выставить можно, чтоб без обману и хитрости, да передать смотрителю тамошнему кой – чего на словах, чтоб острастку имел, да много чего ещё надоть… Да и так ведь сыночка, кровиночка, старается, себя не жалеет. А что вирши свои кропает, так уж так лучше, чем самогонку по кабакам лакать! И приятель у него, семинарист, обходительный и уважительный, как начнёт говорить, прям, как по писанному. А уж, как грамоте её, старую, учить пытался – и смех и грех! Ох, Матерь Божия, Заступница, помилосердствуй, пошли ж ты Алёшеньке исцеление от недуга-хворобы!

А Алёшенька в недоумении рассматривал исписанные крупным почерком листки, которые маменька подняла с пола. Уж больно странным письмом были написаны эти строки… Хотя сразу понятно, что это стихи, и такими знакомыми и родными казались эти слова, эти образы:

Раззудись, плечо!

Размахнись, рука!

Ты пахни в лицо,

Ветер с полудня!

Ведь вот сколько раз в мыслях мелькали эти строки, да в степи, верхом, во время дальних перегонов скота и не запишешь, а тут-то как раз всё так, как думалось, слышалось! Когда же он сподобился всё это записать, и – он ли?

Сердце так бухало в груди, что всё тело вздрагивало в такт ударам. Ангел! Ангел в образе незнакомки, что привиделся ему намедни! Или то было не видение… Но вот же он держит в руках эти листки, стало быть, их принёс кто-то, узнать бы у сестрицы или мамаши, не приходил ли к нему кто из знакомцев.

*****

А Лариса, проснувшись, всё лежала с закрытыми глазами и вспоминала события последних дней. И больше всех её занимали воспоминания и мысли о реальном мужчине по имени Алексей. Как ни странно, нежный и несчастный Поэт уже совсем не волновал её душу. Ей так хотелось видеть рядом с собой сильного, уверенного, самостоятельного мужчину. А все эти рефлексирующие, страдающие и мятущиеся, уж точно, не для неё. И что он к ней прицепился? Зачем является к ней в полуснах? Чем она может ему помочь? Ей самой бы кто помог!

Ах, если б она знала, что являясь к Поэту в его полубредовом состоянии, помогла его душе спастись от греха смертного, ведь уж не один день подумывал Алёшенька о намыленной верёвке да старом флигеле в глубине яблоневого сада за домом. Вся-то жизнь у него тащилась через пень-колоду, со всех сторон подступили-навалились напасти да недуги, белый свет стал не мил! А тут вдруг чудо-чудное, диво-дивное: небеса обетованные ему посланника шлют, а с ним – стихотворения складные, облечённые в слова его думушки заветные, видно, у Господа снискал благоволение раб божий Алексий. И вот уж на слабых ногах добрался до отцовской конторки, там нашёл и перо и чернила, на обратной стороне чудесных листков начал набрасывать рождающиеся в уме строки:

…для ней одной

Я жизнью пламенной живу.

И вот уж нет пространства между нами,

И вот уж нет в пространстве пустоты.

Она и я – различные два мира –

В одну гармонию слились,

Одною жизнию живём!

*****

Стоя под горячими струями душа, Лариса всё продолжала ломать голову над тем, чем занимается и на какие средства живёт её новоиспечённый ухажёр. Задавать вопросы, что называется, в лоб она не умела, считала это верхом невоспитанности, а знать-то, ой, как хотелось, что ещё, кроме потрёпанного автомобильчика и злобного пса было за душой у бывшего участкового. У самой-то не было ни кола, ни двора, как в поговорке говорится. Правда, в сказки о Золушках и Принцах она с каждым годом верила всё меньше и меньше, но всё же, где-то в глубине души хранила эту малюсенькую детскую мечту: что случится в её жизни та заветная встреча, которая изменит её жизнь, её судьбу, что отыщется, наконец, её женское счастье!

Синяки от укусов на правой руке из иссиня-чёрных стали превращаться в желтовато-коричневатые. Стало быть, процесс заживления налицо, а, следовательно, скоро можно будет вернуться к привычному образу жизни и работы. А ведь совет Поэта о компрессе из листьев герани ей реально помог, благо, дома на подоконниках стояла парочка горшков с кустистой красной геранью: боль и отёки быстро утихомирились, тьфу, опять она вспомнила этого горемыку! Вот помяни…на ночь глядя! Лариса уютно устроилась с чашечкой кофе на диване, до работы ещё пара часов, и остыть, обсохнуть после ванной надо, на дворе не месяц май. А что у нас по телеку транслируют? Так, на одном канале идёт какой-то фильм на производственную тему, на втором – блок местных новостей, типа, вести с полей, а вот на новом канале «Культура» передача-спектакль о…злосчастном Поэте! И, конечно же, исполняются романсы на его стихи. Лариска сидела, забыв про кофе, размазывая слёзы по щекам, а какой-то неизвестный бард пел под гитару, проникновенно глядя с экрана прямо ей в глаза:

Приди ко мне, моя богиня,

Во время сна, в покровах ночи,