Свадьба Берсерка

Но и видеть его глаза сейчас не хотела.

Харальд подошел к ней со спины, забрал плащ, отшвырнул в сторону. Сам стянул с нее платье вместе с нижней рубахой.

Забава не сопротивлялась. Зачем? Все равно будет так, как захочет он. Харальд не только это решает — но и когда ей во двор выходить, когда взаперти сидеть.

Руки Харальда развернули ее, стиснули. А Забава вдруг вспомнила, как он разговаривал с Маленей, перед тем как поговорить с ней самой. Быстро говорил, так что она успела уловить лишь несколько слов.

Но и этого хватило, чтобы понять — Харальд отдавал Малене приказы. Что-то о рабах, рабынях, Рагнхильд…

И о ней самой не забыл, назвав ее Сванхильд.

Харальд вдруг вздернул Забаву в воздух, приподнимая над полом. Поцеловал.

Девчонка не сопротивлялась. Только была безжизненной.

И Харальд, уложив Сванхильд на кровать, застыл над ней, не спеша поглаживая ее щеку. Девчонка смотрела снизу отстраненно.

Он мог заставить Сванхильд хотеть его. Знал, что мог. Ее тело уже привыкло к нему, отзывалось на ласку. Просто потребуется больше времени — но сначала она начнет дышать чаще, а потом заойкает…

Однако она имеет право на скорбь, решил Харальд. Тело ее сестры лежало сейчас в грязи меж двух рабских домов — он приказал, чтобы тела рабынь остались там же, где их запороли. Чтобы рабы, выйдя поутру, снова увидели их. И смотрели на них все те дни, что он будет отсутствовать.

Сванхильд этого все равно не увидит, поскольку уплывет с ним в Веллинхел. И прежде чем она спустится на берег, тела уже уберут…

И все же она имеет право на скорбь. Пусть и не знает, что ее сестра уже мертва.

Завтра ночью будет стоянка в одном из фьордов по дороге, подумал Харальд, вытаскивая из-под Сванхильд покрывало — и накидывая его сверху. Там ее печаль станет легче. Весь день вокруг будет море, плеск волн, не будет крепости.

А потом они остановятся на ночевку…

Он скользнул под одеяло и уснул.

ГЛАВА 2. Штурм

Разбудил его странный редкий стук, вплетающийся в шипение угасающего светильника. Словно по доскам била капель, нечастая и тяжелая.

Харальд приоткрыл глаза еще в полудреме — но когда вскочил с кровати, сна не было уже ни в одном глазу.

Но за оружием он не потянулся.

От дальней стены опочивальни медленно, крохотными шажками подходила женщина. Белые волосы падали до пола, укрывая ее пологом. Белая одежда, лицо уроженки Нартвегра. Красивое лицо, хоть и не такое прекрасное, как у Рагнхильд.

И в отставленной, опущенной вниз руке — чаша, легко прихваченная пальцами за один край. С другого края медленно, тягуче падают вниз капли…

— Я вышла лишь вылить чашу, — прошелестела женщина. — Времени нет.

— Сигюн? — изумленно пробормотал Харальд.

И вдруг вспомнил, что стоит перед ней без штанов. Но не сдвинулся с места.

Если жена его деда, Сигюн, вечно держащая над Локи чашу, говорит, что времени нет — значит, сейчас не до стыда.

Она продолжала медленно отмерять крохотные шажки, глядя на него спокойным взглядом. Снова прошелестела:

— Мужчины прислали яд в напитке — и кровь на лезвиях стрел. Я прислала ту, у которой хватит терпения даже на тебя, дитя Ермунгарда. Ту, что простит и тебя. А сейчас вставай. Пора.

Сквозь шипение светильника и мерный стук редких капель вдруг пробились далекие крики…

И Харальд проснулся — уже по-настоящему, резко, словно на него плеснули холодной водой. Тут же сообразил, что лежит по-прежнему в кровати, под покрывалом.

Никакой Сигюн в опочивальне не было.

Но отзвуки далеких, смягченных расстоянием криков продолжали долетать. По проходу вдруг загрохотали тяжелые шаги, кто-то завопил:

— Ярл. Вставай.

И Харальд взлетел с постели, крутнулся, торопливо одеваясь. В дверь уже колотили.

— Иду, — рявкнул он, подхватывая секиру и вылетая из покоев.

— Ворота, — выкрикнул стоявший за дверью воин. — Они их выбили, не знаю как. И в крепость уже ворвались воины Гудрема.

— Стой здесь, — бросил Харальд. — Пока не пришлю людей, охраняй ее.

Он толкнул воина в свою опочивальню, метнулся вперед, колотя по дороге в двери покоев, где спали родичи. Выскочил во двор…

И только там вспомнил, что Сванхильд успела лишь сесть на постели, когда он переступал порог. Под соскользнувшим краем покрывала грудь ее была обнаженной.

А он отправил к ней воина.

Тому не до этого — и он не посмеет, решил Харальд.

По крепости метались огни.

Он огляделся и ринулся к воротам. По дороге отловил пару своих людей, бегущих туда же, отправил их к Сванхильд.

Неизвестно, что случилось с воротами — но окованные железом створки валялись теперь в сотне шагов от крепостной стены. Разбросанные по обеим сторонам от дорожки.

На земле между отлетевшими створками и дырой в крепостной стене корчились и просто лежали люди. Словно неведомая сила выбила ворота и отшвырнула их — а те на своем пути посбивали людей, давя их, словно мошек.

Дрались уже в крепости. Единой линии у защищавшихся не было — все смешалось, схватка разделилась на отдельные островки.

Снизу, от берега, бежали воины, и его, и родичей. За спиной что-то ревел ярл Турле. Голос его приближался…

А от ворот, вытянувшись длинным клином, в крепость вливались чужие хирды.