Свадьба Берсерка

Девчонка посмотрела расширившимися глазами, ответила тихим голосом. Старуха перевела:

— Говорит, ты, ярл, обещал не убивать ее сестру. И ту, вторую рабыню, тоже.

Харальд сделал несколько шагов, присел на кровать рядом со Сванхильд. Объявил:

— А я и не убивал. Только выпорол.

И посмотрел открыто, честно — ощутив при этом быстрый проблеск недовольства. Приходится хитрить и вилять…

А ведь он сказал сегодня Убби, что женщина должна знать свое место. Его женщины это тоже касается.

Вот только она сама выбрала свое место — и никак не хочет с него сойти. Кроме того, у нее рана на плече, тревожить ее не следует. И ему остается лишь лукавить, обманывая…

Или я просто устал с ней бороться, с насмешкой подумал Харальд.

Сванхильд, помолчав, что-то сказала.

— Она просит продать свою сестру, — перевела старуха.

И Харальд изумился. На нее это было не похоже…

— Только хорошему хозяину, — тут же добавила рабыня. — И лишь после того, как она выздоровеет.

Он успокоился. Но спросил из чистого любопытства:

— И почему она этого хочет?

Девчонка что-то ответила.

— Говорит, ее сестра все равно не будет счастлива, пока живет с ней рядом. И когда снова что-то случиться, ты опять ее выпорешь. А если найти ей хорошего человека, вдовца, то у нее, может, все еще будет хорошо.

Харальд помолчал, раздумывая. Медленно сказал:

— Я сделаю так, как ты просишь. И даже продам ее вдовцу…

Да просто подарю кому-нибудь, мелькнуло у него в уме.

— Но в благодарность за это ты будешь вести себя послушно. Перестанешь со мной спорить. Возражать. Будешь делать только то, что я говорю.

Девчонка закивала.

В который раз уж прошу об одном и том же, подумал вдруг Харальд. А что делать? Сванхильд больше, чем женщина — она превращает его в человека. Кроме того, девчонка сама отправилась за ним в лес.

И если на драккар ее забросили — то теперь она отправилась следом за ним сама, добровольно…

Харальд взмахом руки отпустил рабыню, коснулся покрывал над коленями Сванхильд.

И сдернул их вниз.

Выгнав бабку, Харальд стащил с Забавы покрывала — а потом встал и проверил повязку. Снова уселся рядом. Погладил ей ноги, запуская ладони под рубаху.

Руки у Харальда были теплее ее тела, и Забава ему улыбнулась. Сама не зная, почему.

Он замер. Потом усмехнулся одной половиной рта. Сказал медленно:

— Нет, приказываю?

И так же неторопливо погрозил ей пальцем.

Забава сразу вспомнила, как отгоняла от себя стражников этими словами в ночь побега. И женой ярла себя объявила, хотя свадьбы еще не было. Потом Харальда не послушалась, когда догнала его на том ручье.

А ведь был еще побег…

От этих мыслей боль в плече немедленно проснулась, зубасто заворочавшись под повязкой. Забава прерывисто вздохнула, подавив стон. Покопалась в памяти, сказала на языке Харальда:

— Прошу… прошу простить.

Он снова усмехнулся, все той же половиной рта. Встал, начал раздеваться, стоя рядом и не отрывая от нее глаз.

У Забавы по щекам пополз предательский румянец. Но она все равно продолжала смотреть на Харальда.

Тело, иссеченное белыми, едва заметными шрамами. Пегие косицы, падающие на широкие плечи. Белесая поросль на груди, животе, ниже…

Харальд, раздеваясь, рассматривал Сванхильд.

И думал при этом — интересно, она когда-нибудь разучится краснеть? Впрочем, краснела девчонка хорошо, становясь еще желанней.

Он снова сел рядом, задрал на ней рубаху, оголив ноги. Сванхильд тут же их сдвинула. Харальд мягко погладил белые коленки, но раздвигать их не стал. Сегодня можно было не торопиться.

Думалось ему о хорошем. О том, что осталось только сходить в Веллинхел, что Гудрем мертв, и зимовье будет спокойным. Правда, весной следует ждать гостей.

Но зиму он проведет с девчонкой. А к весне будут готовы рунные камни…

Харальд наклонился вперед, губами коснулся щеки, прихваченной румянцем. Следом поймал губы Сванхильд, подхватив ее голову под затылок растопыренной пятерней.

Вкус мягкого рта — эль, молоко, мед.

Она ответила на поцелуй, и Харальд ощутил робкую дрожь мелкого языка. Ресницы подрагивали над синими глазами, потом девчонка зажмурилась.

Но как только он отодвинулся, снова открыла глаза.

Он уложил Сванхильд так же, как и прошлой ночью — на край постели. Бережно примостил ее больную руку на подушке рядом, неторопливо задрал рубаху.

Ноги девчонки, свесившись с края постели, тут же поджались. Харальд устроился рядом, закинул одну из них себе на колени. Сванхильд что-то выдохнула — какой-то неясный звук, ни да, ни нет.

И не свое любимое "нет, приказываю".

Харальд ухмыльнулся. То, как она ушла от его парней, стороживших женский дом, его позабавило.

Он погладил поросль между ног, золотившуюся в свете светильника. Запустил пальцы в мягкое женское тело — и поймал ртом одну из грудок.

Сванхильд вздыхала, прогибалась, цеплялась тонкими пальцами здоровой руки то за его загривок, то за волосы на затылке. Поэтому надолго его не хватило.

Но когда Харальд вошел в нее, она его уже ждала. И частую судорогу, родившуюся в ее теле, кольцом охватившую его мужское копье, он ощутил даже раньше, чем пришло его собственное наслаждение…