Свадьба и лишний покойник в могиле

Мать стояла, не мешала тетушкам себя порадовать. Только иногда Лукерья Степановна промакивала платочком уголки своих покрасневших глаз. Отец же на улице был занят делом, проверял повозки. Верно, коляска с Анной Аркадьевной, Юйлань, и Дарьей Дмитриевной уже выехала к церкви.

Стабров ещё раз посмотрел на себя в зеркало, лихо одел фуражку. На кушетке, в его комнате, сидел и Евгений Матыцин, тут же вскочивший. Видно понял молодой человек, что пора и дело исполнять. Он проверил коробку с кольцами, показав содержимое Сергею Петровичу. Всё, кажется, было в порядке.

– Ну, поехали, Евгений, – бодро произнёс жених.

И храбро пошёл к дверям дома. Следом потянулись родственники и отец с матушкой.

Как ни странно, в движениях отважного флотского офицера вдруг открылась некая неуверенность, но Сергей Петрович списал это на последствия контузии и ранения. Не мог же он, участник обороны Порт- Артура, испугаться свадьбы? Но, заметив, что Евгений отвернулся, поспешно проглотил порошок. Глянул на время- уже десять часов, ехать пора.

– Прохор, двигаемся , – сказал он кучеру. Получше ничего придумать не получилось.

– Уже, Сергей Петрович! Но, пошли! – хлопнул поводьями извозчик, и коляска покатила по дороге.

Ехали, как в сказке, да и не мудрено, ведь коняшек звали Сивкой и Буркой. Не норовистые, а хоть и послушные, но резвые. Следом двигался и весь свадебный поезд. Стабров решил обойтись без цыган, так что песни пока не пели. Ну играли на гармошках, как без того. Господин Матыцин только страдальчески вздыхал, да морщил нос.

– У нас так принято, Евгений. Ты же тоже в имении вырос, отвык в Казани, пока учился?

– Так Сергей Петрович…

– Гляди, ещё драку затеют на свадьбе, – улыбнулся жених, – да и как без неё? Мы же не столбовые дворяне, а однодворцы. Только прадед наш разбогател. Отец в артиллерии служил, я вот на флоте, а не в Лейб-егерях или Лейб-гусарах. Хотя отец похлопотал, и могли меня взять в Санкт- Петербурге служить.

– А вы, то есть ты?

– Да… В кавалергардский я бы пошёл, да ростом маловат для них оказался. Но, скажу я тебе, на флоте интересней. Электротехника, паровые турбины. Прогресс!

Матыцин закивал, даже улыбнулся. Будущий гений юриспруденции, может быть новый Плевако, был человеком впечатлительным, и не чуждым новым веяниям.

– А то к нам, иди в Сыскную полицию. Работы много конечно, так зато квартируем в Большом Каретном. Опять же, Москва, первопрестольная.

– Да так то да. А то в Петербург, на службу в министерство юстиции просто так не попадёшь. А в Орле оставаться… – и юноша махнул рукой от огорчения.

За разговором показалась и церковь Успения Богородицы. Коляска невесты уже стояла недалеко у ограды, шагах в двадцати от ворот. Евгений слез, размял ноги. А жених терпел и ждал. Нельзя суетиться, не по обычаю.

– В церковь сходи, к отцу Фёдору. Скажешь, на одиннадцать венчание назначено, – напомнил об обязанностях будущему юристу Стабров.

– Понял, – кивнул он, – а квитанции, договор?

– Ты чего???

– Всё хорошо. Разволновался. А Даша здесь? – уже другим тоном спросил Евгений.

– Как без неё. С Анной, в экипаже невесты.

Наконец, дружка жениха поправил галстук, вздохнул и нарочито твёрдой походкой пошёл к порталу храма, и споткнулся на ступеньках всего три раза, учитывая, что ступеней было четыре. Видно на его лаковых туфлях каблуки были скользкие. Вскоре, и вправду вернулся, а с ним и служка храма. В подряснике, коротко стриженный с ужасно серьезным выражением, правда, совершенно лишним для его конопатого лица и курносого носа.

– Вы жених? – спросил он, Стаброва, уважительно воззрившись на белый мундир и орден.

– Точно.

– Без пяти одиннадцать заходите. Предупредите невесту. А я пока начну писать брачное свидетельство, выписку из церковной книги.

Господин Матыцин, стоявший рядом, ужасно внимательно воззрился на молодого человека. Нашёл, видно, родственную душу.

Но вот, и пора было идти. Стабров, отдавший фуражку Евгению, пошёл к вратам церкви. За ним шли и все родственники. В церкви их встретил отец Фёдор, в торжественной одежде. Рядом стояла и Анна, с накинутой на лицо фате. Иерей начал службу. У Сергея Петровича заложило от волнения уши, и он следил за губами священника. Их провели вокруг алтаря, соединили руки, поп откинул фату, и провозгласил:

– Целуйтесь…

Сергей Петрович коснулся губами ярко-красных губ Анны, почувствовав их сладость. Отец Фёдор умел скрывать чувства при такой-то службе, его было трудно удивить, и увидев лицо невесты, густые брови на лице иерея встали домиком. Однако священник лишь благословил молодых. Служка принёс уже заполненное на гербовой бумаге свидетельство о браке, выписку из церковной книги, но документ взял Евгений. Наконец, молодые вышли из церкви, их шумно поздравляли, посыпали пшеном.

Анна тоже улыбалась, была совершенно счастлива. Всё шло как и должно было, но тут раздался страшный крик. Орали просто жутко.

Стабров высвободился от рук жены, подошёл к отцу, взял у него свой пистолет, спрятав в карман. Кричали опять, со стороны погоста около церкви.