Свадьбу делать будем? (сборник)

Цыгане тоже уже все переоделись, мужчины ходили в костюмах с отливом, в белых двойках, женщины почти все в индийском или других блескучих платьях, над черными волосами, убранными в пучки и замысловатые модные косы, покачивались тропические тряпичные цветы. В предзакатном солнце нестерпимо сияли массивные, сложные серьги женщин и потные лбы мужчин. Все выглядело очень культурно и кинематографично.

Приехали будущие свойственники. Кортеж был длинный, весь из белых машин, пышно украшенных и цветами, и лентами; фотографа оторвали от стола и бросили на групповые портреты. Портрет за портретом, то мужчины, то женщины, то толпа одетых в белое девочек с корзинками в руках – в корзинках были лепестки, чтобы кидать их, когда молодых будут благословлять.

– А невеста-то какая из них? – спросил маму Граф, разглядывая толпу девушек в разноцветных сари. Будущая свекровь пригляделась.

– А вон та, в золотом… фигурой похожа, и видишь, с букетом стоит и стесняется.

– Почему же не в белом?

– Ты что, в белых сари в кино только старухи ходят…

У той, что в золотом, и правда был пышный букет из белых цветов в руках. А еще целая корона из цветов на голове. А вот в лицо ее Граф было не узнал, лицо было так густо покрыто сверкающим цветным макияжем, что не узнала бы невесту и родная мать. Стесняться невеста, впрочем, хоть и стеснялась, но Графа оглаживала веселыми и жадными глазами с ног до головы. Жених приосанился и как бы между прочим выбил чечетку. Девушка в золотом сари подняла букет и уткнулась в него лицом, сияя глазами поверх нежных лепестков. Граф почувствовал, что свадьба начинает ему нравится.

Хозяйка поправила прическу и пошла фотографироваться с невестой. Ее бордовое платье замечательно сочеталось с золотым сари, и она решила, что это к добру.

Музыканты ненавязчиво заиграли Шуфутинского. Солнце принялось закатываться совсем, заметно стемнело.

– Прожектора-то, прожектора забыли поставить, – взволновался хозяин. Прожектора должны были высвечивать его, стоящего с иконой в руках, пока к нему идут на поклон молодые. Вот тут кусок сценария был взят из американского кино. Граф с Анжелой должны были, взявшись за руки, под свадебный марш пройтись по дорожке, настеленной вдоль столов, как к алтарю, к будущему свекру и по пути их осыпали бы лепесточками девочки. А потом бы вспыхнули гирлянды за лентами, освещая весь двор. Икона с белым кружевным рушником уже лежала наготове, девочки время от времени принимались в шутку драться, так что количество лепесточков в корзинках немного уменьшилось.

Хозяин с братом побежали доставать прожектора из подвала и разматывать провода. Граф, пользуясь тем, что не включили еще никакого света, подобрался к девушке в золотом.

– Щуку-то видела? – спросил он нежно. – На столе щука лежит. С мою руку. Это я с утра поймал. Вон удочки…

Девушка захихикала из-за букета.

– Это же на карасей удочки, щука бы сломала.

«Умная, – с удовольствием отметил Граф и нежно погладил голый, неразличимый в тени девушкин локоть. Девушка локоть убрала, но не сразу. – Нравлюсь», – с еще большим удовольствием отметил жених.

– Я щуку потом поймаю, для тебя, – пообещал он.

Девушка снова захихикала и немного отошла. Граф подвинулся на шажок следом за нею.

– У меня зачётка с собой, хочешь посмотреть? Я в институте учусь… Рубенса знаю. Картины его. Там таких красавиц рисовал…

Граф чуть не добавил – «голых», но вовремя прикусил язык.

Девушка поддержала культурный разговор, чуть высунувшись из-за букета.

– А в Москве сейчас выставка Ай…вазовского. По телевизору показывают, очереди до Кремля. Вот от Кремля до музея.

– Это хорошо. Искусство надо любить. Когда народ культурный, его никто не победит.

Прожектора установили и подключили. Расстелили дорожку, поставили немного помятых и взлохмаченных девочек вдоль нее. Цыгане нетерпеливо толкались в сумерках, заглядывались на поросенка. Готово было все, и дальше тянуть было некуда.

– Ну все, ну все, жених, невеста, на ковер, скорее! – заторопились будущие свекровь и теща.

Граф вытянулся в струнку у дорожки и нетерпеливо поглядывал налево, где должна была встать невеста. Его отец торжественно сиял иконой под скрещенными лучами прожекторов и тоже ждал. Отец невесты на нервах беспрестанно жевал маринованные опята.

Тем временем никак не могли найти невесту. Заглядывали и в те помещения, которые при приличных цыганах не называют, и в погребы, и в машины – невесты не находилось нигда. Наконец хозяйка усмотрела девушку в золотом сари и подтащила ее за руку к дорожке. Но только Граф потянулся к ней, как девушка отскочила.

– Ты чего, доча? Ты не дури, все уже обговорено, вставай да иди, – увещевала будущая свекровь. – Ты не стыдись, стыдиться потом будешь.

– Да это ж не та, – подбежала будущая теща. – Не та, не Анжела!

– А кто?!

– Да это же племянница моя, это Кристинка.

– А что она с букетом?

– Так подать должна была Анжеле букет. Подружка невесты.

– А та, та-то где?!

– А Анжела сбежала. С Митькой из Тулы сбежала, пока все садились и ехали, – звонко сообщила Кристинка. – Я видела.