Свадебные обряды у евреев

Пульнер оставил после себя значительный корпус архивных документов, большинство из которых сохранилось в архиве РЭМ. Эти материалы насчитывают около 5000 страниц, как машинописных, так и рукописных документов на русском и на идише. Среди них есть полевые блокноты, планы работы еврейской секции, проекты статей, переписка с коллегами, в том числе международная, а также текст неоконченной диссертации. Биографию Пульнера и его обширное научное наследие следует анализировать сквозь призму исторической эпохи, характеризующейся динамизмом и безжалостной общественной трансформацией.

От сионизма к советской науке

Исай (или, как его называли по-еврейски, Шая) Пульнер родился в 1900 году в местечке Сновск Черниговской губернии, детские годы провел в Гомеле и в 1919 году окончил там еврейскую гимназию А. Е. Ратнера. Уехав в 1923 году из Гомеля в Ленинград получать высшее образование, Пульнер прошел путь, характерный для целого поколения молодых советских евреев.

После падения царского режима евреи начали массово мигрировать в крупные города в поисках работы и образования[77]. Изменение в их положении в первые годы существования СССР было столь масштабным, что само по себе стало предметом этнографических штудий, в том числе исследований Пульнера.

Из личного дела Пульнера видно, как он обозначает свое «социальное происхождение». Покойного отца, который работал бухгалтером в различных гомельских учреждениях, он называет «служащим»[78]

. Биографические сведения, опубликованные спустя много лет после смерти исследователя, позволяют предположить, что он происходил из религиозной семьи: его отец описывается в них как «ламдан» (ученый человек, талмудист), но сам Исай Пульнер вполне предсказуемо опускает в личном деле любые упоминания об этом[79].

В автобиографии Пульнер сообщает, что в 1918–1923 годах являлся членом сионистской спортивной организации «Маккаби»[80], но потом официально порвал с «националистической» организацией и даже написал об этом письмо в партийную газету на идише «Дер эмес» («Правда»)

[81]. В 1925 году Пульнер, став комсомольцем, выступил соавтором руководства на идише по групповым видам спорта и спортивным играм для еврейской молодежи. Это руководство было предназначено для использования местным комсомольским активом[82].

В 1923–1925 годах Пульнер учился в Петроградском (затем Ленинградском) институте еврейской истории и литературы (ИЕИЛ)[83]

, где в 1924–1925 годах также занимал должность секретаря правления института.

В 1926 году он поступил на этнографическое отделение географического факультета Ленинградского государственного университета (ЛГУ) и в 1930 году окончил его с дипломом этнографа-кавказоведа. В студенческие годы Пульнер работал под руководством выдающихся этнографов В. Г. Тана-Богораза, Л. Я. Штернберга[84] и Е. Г. Кагарова. Учебная программа ЛГУ свидетельствует о том, какими высокими научными стандартами как теоретической, так и практической подготовки руководствовались его наставники. В программу входили такие дисциплины, как эволюция материальной культуры, музееведение, сравнительная фольклористика, экспериментальная психология, доисторическая культура, экономическая география, общая геология, введение в биологию, этнография Кавказа, изучение грузинского и немецкого языков, а также семинары по таким темам, как «Эволюция религиозных верований» и «Ислам и эволюция социальной культуры». Практическая подготовка включала в себя обучение статистике, полевой геологии, рисованию, фотографии. Студенты также были обязаны изучать «политические предметы», в том числе исторический материализм, политическую экономию и историю коммунистической партии, а также проходить военную подготовку[85].

Обучение в ЛГУ и научная деятельность Пульнера отражают нарастающую политизацию советской этнографии[86]. В 1920-е годы в ней доминирует стремление зафиксировать стремительный переход народов СССР от «старого» к «новому» быту. Хотя формально Пульнер получил диплом специалиста по кавказскому региону, его студенческие практики проходили в основном в еврейских местечках бывшей черты оседлости. Пульнер лично пережил тот самый переход от «старого» к «новому», который его учили наблюдать и документировать беспристрастным взглядом профессионала среди родной для него этнической группы. Граница, отделяющая наблюдателя от наблюдаемого, была в этом случае очень прозрачна.