Свадебный марш Мендельсона

Дождь не унимался. Это был последний осенний дождь, который приходит на смену уже выпавшему снегу, он льет не переставая, словно желает убедить кого-то, что если и выпал снег, то выпал случайно, а по всем законам полагается быть дождю. Голод толкнул Орфея в этот дождь. Он сделал один шаг, другой, почувствовал, как тело погружается в промозглый сумрак, на секунду оцепенев. Зябко. Холод перехватил дыхание и только затем стал медленно обволакивать ноги, живот, шею. Орфей оглянулся. Место, где он стоял, белело сухим пятном. Дождь, крупный, тяжелый. Орфей вздохнул. Пар будто прилип к ноздрям, обдал морду влажным теплом.

Прислушался к монотонному шелесту капель, унял легкий озноб и, забыв о всякой осторожности, пошел напрямую.

* * *

А я еду, а я еду за туманом,За мечтами и за запахом тайги.

В автобусе человек двадцать. Блажь невероятная — конец октября, едем за грибами. Пробовал возражать, усадили насильно — едем в Михнево. Обо всем узнаю позже, а может быть, не узнаю вообще. Маша Сиротина подталкивает меня к окну, падает на свободное место рядом.

Маша Сиротина — подруга моей жены. Бывает же такое! Разные люди, разные темпераменты, разные взгляды на жизнь, да и жизнь прожитая такая разная. У одной в вологодской деревне десять домиков, втиснутых между лесом и рекой, и не увидишь, и не услышишь, и не доскачешь. Одних километров до школы и обратно протопала тысяч за семь. Выучилась. Приехала Москву завоевывать. Завоевала. Слыхала, есть университет, туда и ринулась.

А рядом другая жизнь. Профессорская семья. Учитель музыки, учитель языка. Единство противоположностей. Удивительное единство. Маша верховодит, Маша подавляет.

Какие у нас с Машей отношения? А никакие. Подруга жены. Надоедливая, крикливая, но с головой. Замуж Маше пора, надо отдать Машу замуж.

— Кавалер, угости семечками, страсть как люблю подсолнухи.

В самом деле, у меня в руке семечки. Кто-то сыпанул на ходу, я и не заметил. Разговор с пятого на десятое.

— Когда на свадьбе гулять будем?

— Да хоть завтра, кавалер. Только вот посмотрю я на вашего брата и думаю — вырождаетесь. Какая фактура пропадает, скажи, Кеша?

Мне положено сочувственно вздохнуть, и я вздыхаю. Маша грустно улыбается:

— Ой как несправедливо, Иннокентий Петрович, реветь охота!

Лишь бы день начинался и кончался тобой…

Автобус замедляет ход, останавливается. Маша оживает, вскакивает на подножку, машет платком:

— По одному не ходить. Минимальная боевая единица — пара. Желательно влюбленных. По корзинам!

Лес скучный, озябший. Листва висит желтыми клочьями. Небо высоко, паутина облаков подсвечена солнцем, похожа на перламутр. Воздух морозный с утра. Сейчас чуть оттаял, стал мягче. Идти легко. Пружинит лист под ногой.

Идем цепочкой. Слева от нас новый Машкин знакомый Коля, за ним сама Маша, справа сестры Димчевы и бывший Адин ухажер Гоша Фархиев.

— Маша-а-а!!! Тут мы-ы-ы!!

— Коля-а-а!!!

Запахи не имеют оттенков. Пахнет едино — осенью.

— Не иди так быстро…

Чуть не забыл: моя жена Ада тоже здесь.

— Боишься заблудиться?

— Нет. Сильнее, чем заблудилась, уже некуда…

— Ах вот оно что… Разговор по душам, в перерывах сбор грибов, ягод и прочих даров леса. Мед искать не будем?

Она не отвечает, смотрит в мою сторону и не видит меня.

— Ты помнишь, как мы познакомились: «Очень приятно. Кеша»?

— Помню.

— У нас что-то разладилось?

— Прежде мы должны отчетливо обозначить, что у нас было.

— У нас был ты, была я, конь Орфей. Плюс надежды.

— Счастье двоих. Как оно выглядит? Два счастья, соединенные вместе, или одно, разделенное пополам?

— Иди тише, я не слышу твоих слов. Отец сказал: «Этот парень что надо, иди за него». Он никогда так не говорил. А тут сказал — ты ему понравился.

— Он мне тоже. Вот груздь. Я срежу его?

— Мы несовершенны. Это верно. Но несовершенство не есть привилегия одного из нас.

— Вот именно, мы объединились не на той платформе. Нас объединяет несовершенство. Смотри, сколько опят. Чуть подмерзли, но это неважно. Мы должны взять их. Гляди под ноги, ты собираешь грибы. Я нашел белый гриб.

— Ты упрекаешь меня в отсутствии заботы?

— Я тебя ни в чем не упрекаю. К заботе надо испытывать потребность.

— Сестра Лида, конечно, умеет заботиться. — Лицо Ады становится безучастным. Это придуманное спокойствие. — Неужели ты не мог плюнуть на этот чертов проект и уехать со мной? Сотни проектов. Сегодня один, завтра другой. Ты мог уехать в отпуск?

— Черные грузди клади отдельно, чтобы потом не разбирать. Черные грузди надо вымачивать… Мог, но этого не случилось. Мы действительно делали сотни проектов. Важно не пропустить свой.

— Глупости все это. Твой проект — не твой. Можно подумать, ты имеешь право выбора. Ты делаешь только то, что тебе поручают. Ты так уверен в успехе, словно работа уже завершена. Итог может быть самым неожиданным. Проект не прошел по конкурсу. Что тогда?

— Ничего. Мы бы знали, что сделали настоящую работу, которую не поняли устроители конкурса.