Сваха для дракона

– Чушь! У меня нет магических способностей, чтобы быть в двух местах одновременно. И я не виновна.

Одхан, наблюдавший нашу перепалку от двери, расплылся в злорадной улыбке:

– Ну, если вы невиновны, значит и скрывать вам нечего, правда?

Я продолжала стоять на своем. Одхана я не удостоила даже взглядом, по-прежнему смотрела только на Снорре, признавая его старшинство в этой комнате в отсутствии князя Лоркана. Хотя, согласно придворному этикету, маг стоял куда выше в дворцовой иерархии.

– Не позволю. Капитан, я хочу видеть князя.

Я почти дрожала, но ничем не выдавала своего страха. Нельзя допустить, чтобы Одхан вывернул мой разум наизнанку. Стоит ему заглянуть ко мне в голову, и сразу же все тайны, столько лет успешно скрываемые под маской благопристойной леди Ималии, выплывут наружу.

И тогда всем станет известно, что я – самозванка.

В повисшей тишине слишком громко прозвучал визгливый голос девицы, беззастенчиво жавшейся к послу Тюрра. В его суровом облике она увидела символ защиты, а потому внезапно осмелела:

– Почему я должна проходить дознание, а она пытается ускользнуть?

Тяжело дыша от паники и негодования, девица была готова на все, чтобы избежать процедуры, даже обвинить меня в нечестности. Руки ее судорожно сжались в кулаки, на щеках вспыхнули алые пятна.

– Милая, никому не удастся ускользнуть. Даже леди Ималии, – мягко возразил Одхан, прикасаясь к ее локтю. От прикосновения девушка вздрогнула, и ее взгляд, полный тихой истерики, стал мутным и расфокусированным. Она безвольно опустила руки, уставившись в пол. Я понимала, чего она боится. Все ее мысли будут вывернуты наизнанку и тщательно изучены, и тогда точно станет известно, чья она любовница. И тогда скандала будет не избежать.

Одхан поманил за собой гостей, и те послушным косяком потянулись за ним. Уходил маг так легко, словно знал, что князь откажет мне во встрече, и процедура дознания непременно состоится. Девица скользнула по мне безучастным взглядом и тоже скрылась за дверью. Я на мгновение подумала, не причастен ли Одхан к тому, что она так скоро успокоилась и позволила себя увести?

Было ли мне жалко ее? Да. Могла ли я ей чем-то помочь? Нет.

Гости уходили все дальше по коридорам дворца: где-то там, в его глубине, сверкало искрами самое обычное кресло, ждущее своих жертв. Магическая процедура дознания была мне знакома лишь по слухам: садишься в кресло, закрываешь глаза. Манипулятор за спиной в три движения разворачивает в руках сферу – твой разум, начиная его препарировать. Ни одно воспоминание, ни одна темная, постыдная мысль не ускользнет от взгляда опытного дознавателя. Я не сомневалась, что у Одхана богатый опыт в проведении допросов. Он жаждал допросить и меня: не потому, что считал меня виноватой, а лишь потому что я прыгнула через его голову, начав работать с князем напрямую. Мужская гордость хуже женской, она затмевает все здравые мысли, оставляя только желание отмщения.

– Князь никого не принимает, – повторил Снорре сквозь стиснутые зубы, когда до него дошло, что я не собираюсь сдаваться. Мы стояли лицом к лицу, ненавидя друг друга за упрямство. Северная гостиная опустела, повисла гнетущая тишина.

– Прошу вас, хотя бы спросите, желает ли он меня видеть! – дав волю отчаянию, я сама сунула в руку Снорре козырь, которым он бы не преминул воспользоваться. Я видела, как он усмехнулся, загребая добычу, но затем выражение лица изменилось.. Он нахмурился и взглянул на меня иначе – как будто ему открылась доселе неведомая тайна. Я смотрела на него с мольбой. За дверью меня ждали цепкие лапы Одхана, и он уж точно не даст мне сбежать.

– Побудьте здесь, – нехотя проронил Снорре, направляясь к двери, – я спрошу его.

Что же заставило его передумать?

Я с тревогой наблюдала, как красавец капитан плавно выскальзывает в коридор и кивает страже у дверей. Те вытянулись по струнке, принимая очень торжественный и суровый вид. «Никого не впускать и не выпускать» – приказ не прозвучал, но было очевидно – я по-прежнему находилась под арестом.

–Да за что мне это все! – донесся из-за двери приглушенный крик с северным акцентом. Когда Снорре начинал злиться, в его речи упрямо пробивался диалект Тюрра.

Минуты мучительно тянулись. Дверь тихонько приоткрылась, и под любопытствующими взглядами гвардейцев я мерила шагами северную гостиную, не находя в себе сил спокойно сесть и подождать.

Не зная, чем себя развлечь, я подошла к окну. Зеленая лужайка, на которую выходили огромные, в пол, окна была залита светом. Солнечные зайчики бродили по густым зарослям цветущего кустарника, обрамляющего лужайку. Лицезрение глянцево-зеленого, трепещущего моря листвы за окном успокаивало, но мое положение оставалось очень зыбким, пока Снорре не вернулся и не вынес мне приговор.