Свечка. Том 1

Существующая между нашими скромными современницами и прославленными героинями чеховской драматургии связь, несомненно, есть, и связь отнюдь не формальная, хорошенько подумав, ее даже можно назвать онтологической. Известно, как любили наши классики своими ли устами, устами ли своих персонажей пророчествовать о прекрасном будущем России и русского народа – так любили, что это чуть ли не вошло у них в привычку, и даже самый скромный, самый сдержанный, до застенчивости сдержанный А. П. Чехов не смог удержаться от этой разоблачительной пагубы. Почему разоблачительной? Да потому что подавляющее большинство тех радужных, прекраснодушно-оптимистических предсказаний, а точнее сказать, мечтаний решительно не сбылось. Чего стоит чеховское пророчество о духовном взлете русского человека через двести лет, когда уже через сто мы являем собой пример отвесного падения в пучину бездуховности. И обещанного неба в алмазах никто не увидел и вряд ли уже кто увидит, но что касается светлого будущего трех сестер, тут как раз попадание в десятку! Помните, Вершинин обещал Ольге, Ирине и Маше, что после них явятся шесть, потом двадцать и так далее таких же, пока, наконец, они не станут большинством? И хотя для абсолютного большинства время, видно, еще не подошло, они действительно среди нас есть, и в качестве доказательства назовем Светлану Васильевну, Людмилу Васильевну и Наталью Васильевну. И несомненно, что в России они не одни. Только в одном «Ветерке» их трое, а сколько таких «Ветерков» разбросано по бескрайним просторам нашей великой Родины?

Не родственницы, разные внешне и по характеру, Светлана Васильевна, Людмила Васильевна и Наталья Васильевна удивительно походили друг на друга в мелочах и привычках: они замолкали разом, когда по радио пел Александр Малинин, обожали конфеты «Рафаэлло», признавали качество нашей косметики, но при первой возможности пользовались импортной, любили пошутить, а иногда и друг над дружкой подшутить, чтобы не было обиды, немедленно объявляя, что то была шутка. Если речь шла о чем-то серьезном, женщины давали друг другу честное слово и непременно его держали, со знанием дела обменивались бытовыми секретами и кулинарными рецептами, и нередко кто-нибудь из них приносил на работу четвертинку испеченного дома торта в жестяной коробке из-под печенья, или холодец в судке, или судака под маринадом в целлофановом пакете – попробовать, и – с удовольствием пробовали, дегустировали то есть, и тут же обсуждали вкусовые достоинства домашнего продукта, однако, если имелись недостатки – отмечали и их.

Как всё в нашем мире, дружба трех сестер не стояла на месте, а развивалась по известной, пусть даже Марксовой, спирали – все выше и выше, правда, по одному и тому же кругу. Например, время от времени женщины начинали сюсюкать.

– Люлюсик, – пискляво восклицала Светлана Васильевна, у которой в их узком кругу, точней – в их равностороннем треугольнике, было прозвище Шустрик. – Где зе мой калькулюсик?

– Не з’аю! – делая губы трубочкой и забавно хлопая накрашенными ресницами, смотрела по сторонам Людмила Васильевна, по прозвищу, естественно, Мямлик.

Возникала пауза, и тут подключалась Наталья Васильевна, имевшая и вовсе удивительное прозвище – Лошарик. (Важно, однако, что эти свои тайные для всех остальных шутливые имена женщины выбрали себе сами.) В поисках калькулятора Наталья Васильевна смешно вертела головой, как будто она у нее крепилась на шарнирах.

– Вот зе он! Вот зе он! – радостно подхватывали Светлана Васильевна и Людмила Васильевна и хлопали в ладоши, изображая героев старых советских мультфильмов. Забавно выглядит, когда дети играют во взрослых, но когда взрослые тети притворяются милыми крошками, это зрелище на любителя. Однако подруги и не искали зрителей для своих спектаклей – они были и исполнителями, и публикой, и ни о какой критике не было речи. Это могло продолжаться долго, женщины заигрывались, казалось, ничто не может остановить эту сюсюкающую белиберду, но однажды все разом сходило на нет, когда, придя на работу, та же Светлана Васильевна обводила тяжелым взглядом кабинет и спрашивала глухо:

– Ну, где этот гребаный калькулятор?

Готовые отдать подруге последнюю ночнушку, женщины бывали при этом расчетливо мелочны. Например, Светлана Васильевна могла напомнить Людмиле Васильевне, или Людмила Васильевна могла напомнить Светлане Васильевне или Наталье Васильевне, или Наталья Васильевна могла напомнить Светлане Васильевне или Людмиле Васильевне: «За позапрошлый обед в столовой ты мне должна один рубль шестнадцать копеек». – «Я помню», – твердо отвечала одна, вторая или третья и при первом же удобном случае возвращала долг. И это была уже не игра, а самая настоящая реальная жизнь со всеми ее мелочами – если их упустить, можно упустить главное – быть может, так рассуждали в подобных случаях подруги?