Свечка. Том 2

Дальше, что же было дальше…

Тут испорченная кинематографом и гламурными караванами любовных историй читательская фантазия рисует себе пылкие слова признания в любви, поцелуи, объятия, соитие, бесчисленные фрикции и конечно же – вершину отношений между современными мужчиной и женщиной – его величество оргазм.

Так вот, товарищи дорогие, ничего этого там не было, а если что и было, ничего этого мы не узнаем. Не только вы, читатели, но и я, автор, потому что литературные герои, как те беззащитные зверушки, также имеют право на свою тайную, закрытую от посторонних глаз жизнь.

Да это, в конце концов, не так уж и важно, есть вещи важнее этих самых, чёрт бы их побрал, фрикций – гораздо важнее. Например, слова – те, которые говорила тебе женщина твоей мечты в ту бесконечно долгую и прекрасную ночь, и я не могу их здесь не привести, не все, разумеется, а, так сказать, избранное.

– Когда я родилась, мое счастье кончилось.

* * *

– Я свекрови говорю: какая же я шлюха, если твой сын – мой единственный мужчина?

* * *

– Мне спокойно, когда дома суп есть.

* * *

– Я швабру не признаю. С ней углы непромытые остаются.

* * *

– Люблю быть беременной. Хорошо себя чувствую, когда он там бьется.

* * *

– Когда УЗИ показало, что третий тоже мальчик, иду по улице – рыдаю. Пришла – свекровь навстречу: «Что? Больной? Больной?» А он как забьется там… А я ему: «Не волнуйся, все равно любить тебя буду».

Я все равно любить тебя буду.

Она так и не рассказала, как ругалась с Богом, впрочем, ты и не спрашивал…

Да, а звали ее Антонина Алексеевна Перегудова, и ты никогда ее не забудешь.

VI. В бегах. Клара Ивановна Шаумян

1

Ровно в полдень второго апреля одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, за год и девять месяцев до начала нового века и нового тысячелетия, на южной окраине Москвы в районе метро «Чертановская» шел по улице человек – мужчина лет сорока с небольшим, с самого своего детства мечтавший эту эпохальную, на его взгляд, дату торжественно встретить за праздничным столом, причем обязательно с жареными котлетами и, несмотря на последние жизненные передряги, эту мечту не утративший, – вы, конечно, догадались, о ком идет речь, а я вообще знаю этого человека как облупленного, но, увидев его там в тот день и час, мы ни за что бы его не узнали!

– Евгений Алексеевич?

– Неужели?

– Золоторотов? Вы ли это?

– Быть не может!

Хотя и берет на голове, и черная болоньевая куртка, и брюки, и ботинки – всё его и всё при нем, а как будто не он, совсем как будто другой человек.

Но почему, почему такое впечатление складывается?!

Может, потому, что все на нем чистое, отглаженное, аккуратное?

Разумеется, вид верхней одежды влияет на внешний вид человека, но не настолько, чтобы из-за этого его не узнавать.

Нет, братцы, по-настоящему человека меняет не внешнее, а внутреннее – то, что в данный момент сидит у него в середке, сила или бессилие – именно они определяют, как человек выглядит, изменяя его до неузнаваемости.

Но не бессилие изменило тебя, не бессилие – сила!

И вот ты сделался сильным, и выглядел большим, да-да, именно так: стал сильным и от этого казался большим, оставаясь при невеликом своем росте и весе, – шел по просторному пустынному тротуару так, как пристало ходить людям большим и сильным: уверенно, спокойно, устойчиво, и смотрел перед собой, как смотрят сильные и большие люди – прямо, твердо, приветливо.

При этом ты улыбался, кажется, тебе ли в твоем бедственном положении улыбаться, ах, ну да, как же я забыл: «Русские, улыбайтесь!»…

Да нет, ты всегда был энергичным, но энергичность – что энергичность? Энергичность – заведенность, завел себя, как будильник, и тикаешь часто и громко, проживая отмеренный пружиной срок от звонка до звонка, энергия не сила, а всего лишь одна из ее составляющих, и отличается она от силы, как электрический свет отличается от солнечного.

Сила есть даже тогда, когда ее как будто нет, вот какая штука!

Подлинная человеческая сила спонтанна и перманентна, стремительна и неспешна, строга и терпелива, и определяющий ее центр находится не в мозгу и состоит не в волевом напряжении всего организма, но пребывает в сердце – в сокровенной его сердцевине, откуда тонкие до невидимости прочные живые нити тянутся вверх, связывая человека с небом, – это если днем, а если ночью, то и со всей Вселенной, особенно если ночь звездная…

Однако что же тебя переменило, что так усилило?

Неужели женщина?

Ну, а кто же еще? Не традиции, не воспитание и не ежедневные упражнения с отягощениями делают нас, мужчин, сильными, а они, вы…

(Если хоть одна женщина дочитала мой роман до этого места, то здесь точно не бросит!)

А вы разве не знали, что в переводе с русского на русский мужчина означает сильный? Мужчина – сильный, сильный – мужчина, да…