Свечка. Том 2

Вообще-то, ты тоже так всегда считал, но, вот беда, сильным никогда не был. Неустанным – может быть, заведенным – несомненно, энергичным – про это я только что сказал, но – не сильным. Ты имел жену, а также любовницу, которую, вследствие своей порядочности, прости за вульгарный каламбур, так ни разу и не поимел, но то были не те, совсем не те женщины, которые делают мужчин мужчинами в высоком смысле этого слова – есть, должны быть высокие смыслы, иначе, чёрт побери, все в этой жизни теряет смысл!

Антонина Алексеевна Перегудова, которую никогда не забудешь, нет, ты не полюбил ее, и, тем более, не влюбился, как влюблялся до этого почти в каждую особу женского пола – Антонина Алексеевна Перегудова, которую никогда не забудешь, распахнула свои полные с ямочками на локтях руки и открыла для тебя таинственный и прекрасный мир женщин, в котором встретишь, обязательно встретишь свою любовь – простую, великую, главную…

И не я сейчас, а она, когда еще, сказала, когда в окне начало светлеть:

– У тебя еще все будет, вот увидишь, будет, просто не может не быть!

– Что будет? – спрашивал ты, засыпая.

– Всё – любовь, жена, дети, всё, что захочешь… Потому что такой ты человек…

– Какой?

– Сильный… Просто сам об этом не знаешь…

И, услышав это, ты заснул, как засыпает убаюканный матерью ребенок, который знает, что впереди у него долгая счастливая жизнь.

Итак, Золоторотов, на сорок каком-то году жизни ты стал наконец мужчиной, сильным, извиняюсь за тавтологию, мужчиной, которым сделала тебя женщина, с чем и поздравляю, – лучше поздно, чем никогда.

Разумеется, сам про себя этого ты в тот момент не знал и ничего из выше сформулированного мной не формулировал – новый и сильный, ты даже не решил, что в новых обстоятельствах должен делать, но знал точно, чего делать не должен.

Ты не должен сдаваться!

(И слово-то какое противное, тухлое, склизкое, как невыжатая, забытая в темном углу старая половая тряпка – сдаваться…)

Не сдаваться, а бороться, биться до конца!

И не за себя, точнее, не только за себя, но за всех, за истину, за правду!

Необоримое ощущение собственной правоты и права эту правду отстаивать окрыляло тебя, нового и сильного, так, что ты не шел, а, образно говоря, летел – неузнаваемый и неузнанный – двигаясь от метро «Чертановская» к дому, с которого все началось, и не то чтобы паршивый, всегда как будто виноватый и испуганный мент-недокормыш, из жалости оставленный служить в органах после срочной службы в ВВ, но и упитанный, натасканный в высшей школе милиции столичный следак не мог углядеть в тебе того, кто сбежал накануне от бдительной бутырской стражи, из-за кого в Москве были объявлены план «Перехват» и план «Вулкан-5», хотя и внешние приметы (свежий шрам на левом виске), и одежда, и берет с запятой (берет! с запятой!) – все соответствовало описанию, ни у кого и мысли не могло возникнуть, что ты – это ты, потому как пустившиеся в бега и пребывающие в бегах так по улицам не ходят.

А то, что тебя ищут, ты знал не только из рассказа Антонины Алексеевны Перегудовой, но и из официальных, так сказать, источников: сегодня утром в кафешке на улице Достоевского, бывшей Божедомке, наслаждаясь ароматом и вкусом горячей шаурмы, запивая его кофе с молоком из пластикового стаканчика, ты увидел на соседнем столике оставленную кем-то газету, где в верхнем правом углу было крупно сообщено: «Маньяк пустился в бега» – и ниже текст:

«Обвиняемый в изнасиловании тридцати восьми жертв Евгений Золоторотов по кличке Ветеринар сбежал из-под стражи во время проведения следственного эксперимента. Подробности в завтрашнем номере».

Газета была вчерашняя, и ты немедленно купил в соседнем газетном киоске свежий номер «Ежедневного бизнесмена» и «Столичного молодежника» и, не сходя с места, все, что касалось тебя, прихлебывая кофе, проглотил.

Мы не станем больше ничего цитировать. Чтобы все это вспомнить, достаточно вернуться к «Делу». Напомню лишь, что в одной из статей утверждалось, что в твоей поимке задействован вертолет.

Прочитав это, ты поднял глаза к небу и, никакого вертолета там не обнаружив, усмехнулся и подумал: «Врут».

И был прав – врали!

Забегая вперед, скажу: тебя так и не поймали, и ты не сдался, тебя сдали, один известный, как теперь говорят, медийный персонаж сдал.

А почему не поймали?

Да потому что не ловили!