Сверяй ежесекундно

Но почему же не решились воспользоваться услугами Иуды, который, зная учение и все дела Господа, из угождения врагам Его, за новую плату, и даже в оправдание своей измены Учителю, мог быть самым жестоким обвинителем? Предатель, исполнив преступное обещание указать местопребывание своего Учителя, тотчас удалился, а потому его не сразу можно было отыскать. И едва ли бы сам Иуда имел столько дерзости, чтобы клеветать на своего Учителя в Его присутствии. Мы увидим, что в мрачной душе его и после предательства невольно сохранилось еще сильное чувство уважения к Его невинности. Всеми искавшиеся лжесвидетели

, наконец, начали появляться. Что они ставили Господу в вину, неизвестно; только свидетельства их были не согласованы между собой и не содержали в себе уголовного обвинения. Вероятно, они указывали на какие-либо нарушения покоя субботнего, на несоблюдение преданий фарисейских и прочее, но такие преступления не содержали в себе законной причины для осуждения на смерть: между тем судьям хотелось найти преступление именно такого рода.»

«И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? Что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал». «Да и к чему было говорить? Он говорил, когда готовы были слушать Его, по крайней мере, без ненависти к истине. А теперь? Теперь и само дело говорило о себе ясно. Мнимые свидетели были не более, как клеветники.»

(Филарет, архиепископ Черниговский).

Но почему первосвященник Каиафа спросил Узника: «заклинаю Тебя Богом Живым…»? Отвечает Иннокентий, архиепископ Херсонский: «Хитрость саддукея нашла средство, не прибегая к явно несправедливым мерам, не только заставить Подсудимого говорить, но и сказать нечто такое, чем весь допрос в немногих словах мог быть совершенно окончен. Как первый служитель Бога Израилева, первосвященник, при всем недостоинстве своем, имел право спрашивать обвиняемого под клятвой: тогда уже нельзя было не отвечать, не преступив должного уважения к клятве, к сану первосвященника и к самому Закону. К этому-то средству и прибег Каиафа.»

После того, как Господь, Который не мог молчать перед лицом Отца Своего Небесного, объявил Себя Мессией, ради приличий сдерживая свою радость, что его провокация удалась, Каиафа «разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется?» И услышал в ответ: «повинен в смерти».