Сверхчеловек

И через каких-то триста лет и все ледники Антарктиды растают! И озеро выльется прямо в океан!

И если к тому времени человечество не поубивает себя в глобальном ядерном конфликте — всем так и так кирдык! Потому что сожрут выбравшиеся на приволье «рыбки» — всё, что можно будет сожрать! И пусть мы, люди, кормимся не только с даров моря, но экономику это может сильно подорвать. Как и мореплавание: а вдруг эти твари подрастут ещё больше, и начнут запросто прогрызать обшивку судов?!

Приходит мне в голову умная мысль. Вернее, это она напарнику приходит. Но голова-то — у нас общая! Вот и решаем, пока тварей всего-то пятьдесят девять, и они — недалеко, поубивать их всех! И икру, или что там у них — уничтожить! Но как это сделать?

Да и до озера-моря вначале хорошо бы добраться: оно — вблизи базы русских. То есть — пара тысяч кэмэ.

А на что мне тарелка?!

Только вот отдохнуть бы вначале получше. Выспаться.

Ложусь на спину. Смотрю в потолок. Снова, в который раз, вздыхаю. Где ты, моё беззаботное детство, когда меня драла за уши «любимая» тётя Роза?..

9. Новые враги

Долететь до означенной базы русских, рядом с которой это самое озеро-море, не трудно — на тарелке же! Я и не заметил, как прошёл полёт. Потому что всё время, пока Ханс обращался с рычагами и приборами, мы с напарником думали. Кто, и главное — для чего, создал и вырастил, и, главное — не позволяет обедать друг другом нашим милым «рыбёшкам».

Получается, на Землю спускалось, и «резвилось» на её поверхности уже не меньше двух пришлых цивилизаций. А, может, их и больше?!

Что, если те, кто говорит, что люди и сами — продукт чьего-то генетического эксперимента, и созданы искусственно — правы? То есть, мы тоже — подопытные крысы, которых исследуют. То ли — на социальные параметры, то ли на физические. То ли — ещё на какие-то. Например, как мы отреагируем на чудовищ, которые вырвутся в наши моря и океаны, и смогут поедать всё, что «плохо плавает». (Хорошо бы и острова из пластиковых бутылок — тоже!)

И нам не понять, для чего всё это сделано: рано ещё. Не доросли. До понимания.

Впрочем, крыс-то, да и мушек дрозофилов наши учёные разве просвещают — «для чего»? Или спрашивают, хотят ли они участвовать в наших экспериментах?

Вздыхаю восемьсот пятьдесят третий раз за последние двое суток, и вылезаю наконец наружу из давно приземлившейся тарелки. Наружи холодно: минус сорок два. Пришлось опять поставить вокруг себя «кокон».

Вот он: лагерь русских. Он-то сделан — моноблоком. А не как у американцев. Ну и правильно: это у американцев, да и у нас, англичан, каждый — сам по себе. Этакая миниатюрная «вселенная». С характером, привычками, и… Эгоизмом. Персональным.

А тут всё делают дружно. Коллективом. Сплочённым. Да и — главное! — энергии на отопление так уходит куда меньше.

Видеть себя я запретил, конечно. Как и свой транспорт. И они спокойно и деловито продолжают наружные работы: и что-то бурят, и что-то исследуют, и куда-то ходят, и даже в метеобудки лазают.

Отключаюсь от зрения. Перевожу «взор» в глубину. А вот и мои подлёдные друзья. Вначале смутно, потом — «во всей красе».

Начинаем мы с напарником пытаться определить местоположение всех пятидесяти девяти «торпед». И ничего не понимаем.

Странно. Собрались они все, оказывается, в одну кучу, и… Что это они делают?!

А-а-а-а!!!

Боль поистине адская! Голову сдавило, словно клещами! И тело словно парализовало: боль такая, что ничего не шевелится! Даже мозги! И тут меня подхватывает словно бы гигантская ладонь!

Всё вокруг закружилось, завертелось, понеслось!..

И вот лечу я сквозь чёртову ледяную толщу, сам не понимая, как, и вдруг оказываюсь прямо перед мордами тварей, уже раззявивших пасти в предвкушении! Вода обжигающе ледяная, давит чудовищно, и если бы не кокон!..

Но как же они?!.. Неужели так сделали их создатели — чтоб они могли объединять разумы при появлении общей опасности?! И тоже обладают телекинезом?! Групповым.

Пытаюсь сделать хоть что-то…

Но словно связан я, спеленут по рукам и ногам! И — не дёрнуться!

И вот уже пасть самой большой тварюги, словно бы ехидно ухмыляющейся, смыкается над моей головой. Свет вокруг меркнет. Тварюга с утробным урчащим звуком сглатывает, и я…

Ф-фу-у-у…

Проснулся.

Лежу, снова свернувшись калачиком, на своей постели. И снова мокрый — хоть выжимай!

Да будь она неладна, эта Антарктида! Его ж мне здесь всё время какие-то кошмары снятся?! И монстры встречаются?

Проклятое оно, что ли, это место?!

Или, что более реально — идеальный это Полигон для испытания всяких там монстров да уродов: не понравился «образец», или понял испытатель, что спорол при проектировании …рню — замерзай, подопытный! Никто особо беспокоиться не будет: подумаешь, очередной замёрзший «реликт»! Который …рен когда кто найдёт.