Сверхчеловек

Так что, вероятней всего, это горячо любимые инопланетяне облюбовали себе это местечко, логично рассудив, что люди-то как раз сюда доберутся нескоро. Ну, пока они — пещерные дикари. Или даже «продвинутые» средневековые мореплаватели. А позже просто поленились экспериментаторы убрать отсюда всё это безобразие. Или… Забыли?

Встаю, переодеваюсь в очередной раз в сухое. На этот раз уж я становлюсь инициатором новой «глобальной» разведки. Ложимся и целимся. Вот она: Луна.

Напарник открывает в изумлении рот: виртуальный, конечно. Рот-то у нас общий!

Потому что на обследование поверхности нашего спутника даже «лучом» в три угловых градуса много времени не уходит. За буквально пять секунд всё, что надо — нашли!

Живут себе как ни в чём не бывало под поверхностью Луны, на глубине всего восемьсот метров, коварные инопланетяне. Затаились. Замаскировались. Наружу вылетают на почти такой же тарелке, как у немцев. Через тоннель-колодец. Со шлюзами. А вылетают только для того, чтоб снять показания с приборов, и перекинуть себе на компьютеры видеоматериалы, которые, не прерываясь ни на секунду, снимают стационарно установленные в трёхста ключевых местах на Земле, особо мощные и чувствительные видеокамеры и микрофоны.

Ага. Теперь хотя бы понятно, почему я раньше эту глобально-тотальную слежку не заметил. Камеры — они же не живые. И не излучают сигнал просто так — а только выдают кодированный и спрессованный, если можно так сказать, объём накопленной информации, только по сигналу с центрального КП. Ну, или с пульта подлетевшей поближе тарелочки.

Блин. Скоро у меня плешь будет: как бы отучить себя от этой порочной привычки? Ведь не перхоть же у меня! Но поглаживать себя по затылку продолжаю: а молодец я. Догадался посмотреть прямо у себя «под носом».

Ладно. Что делать теперь, мне вполне понятно.

Нападать впрямую, «в лоб», и убивать, как очень хочется, всех этих «друдов», как они себя самоназывают, нельзя.

Потому что следующая дежурная смена, которая прилетит, чтоб сменить этих исследователей-наблюдателей, и прибудет через почти год, не должна понять, что на них, вот именно, напали. И убили. Следовательно, мне придётся всё это дело обставить так, словно это — они сами.

Сами поубивали друг друга, перессорившись, и организовав на своей Лунной базе нечто вроде гражданской войны. Сделать это будет…

Думаю, не очень трудно.

Потому что мысли их я могу читать даже отсюда — запросто. Они, понятное дело, «продвинутые». И мыслят не словами, а сразу — понятиями. Категориями. Образами. Тут и переводчика никакого не надо. И адвокат не поможет. Потому что сразу «увидел» я — это как раз они, вот эти, как уже мы их называем — «греи», нас и создали.

По своему образу и подобию.

И довольно похожи мы, это нужно признать. И физически и морально. Если только можно найти мораль у беспринципных тварей, считающих человечков — расходуемым материалом для социальных опытов. И «поведенческих реакций». Но мозг — идентичен, да. Видать, они же «гуманные: себя, небось, не изучают — считают что они выше этого. И это унизило бы их «достоинство». (Как не вспомнить — мы людей тоже не изучаем, предпочитаем «неразумных» и нечеловекоподобных крыс.)

А вот для «создателей» каких-то плебеев-рабов, выведенных как раз для этого — изучать допустимо. Ох уж эта мне Идея воинствующего антропоцентризма: раз мыслящие — мы, все остальные — нелюди!

Убираю я свой «луч». Вздыхаю снова. Никто там, на базе, меня не заметил. Навострился я проникать в чужие сознания, не потревожив «носителей» этих самых сознаний.

Ладно. Нужно вставать и отправляться.

Для начала — хотя бы позавтракать. А то у меня уже часов десять во рту маковой росинки не было. А силы мне сейчас понадобятся. А то, что по прилёте аппетита не было — это просто побочный эффект. Боевого применения моих постоянно развивающихся и усиливающихся способностей.

На камбузе уже вовсю пашет кок — через три часа побудка, и мой любимый толстячок так и мельтешит руками над плитой: решил он сегодня борщ сварить. А мясо — оно мороженое. Поэтому варить его надо часов пять, чтоб хотя бы мягкое и съедобное стало.

Но мне ни борщ, ни бефстроганофф ни даже картофельное пюре не интересны. Поэтому заставляю я дорогого Акселя Кэлвина вскрыть здоровущую банку тушёнки, и разогреть её содержимое на огромной сковороде. После чего забираю я у него из рук эту самую сковороду, беру тряпку, чтоб не прожечь стол, и перелезаю назад через перегородку.

Поел с аппетитом. Потому что запах жаренного мяса, он, по-моему, и полумёртвого возбудит. Недаром же человек стал мыслить — именно когда перешёл на мясную диету. И начал охотиться. Это нам, как сейчас вижу, мои новые друзья друды навязали такие действия. Но поел реально — с удовольствием. И сковороду сам загрузил обратно в мойку.

На этот уж раз — озаботился, чтоб кок этого не увидел. И не услышал.

Ну вот. Теперь можно и лететь.