Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02

— По местам, ребята. — Дитвайлер вскарабкался на верхнюю галерею. — Ружья держать на взводе. Стрелять по моему приказу. Сколько их там, майор? — Полковник взглянул на пришедших и фыркнул. — Кажется, они не собираются задерживаться в этом мире, а? А я-то беспокоился всю неделю. Черт, пара предупредительных выстрелов, и они побегут сдаваться…

Большой Кашика захохотал и поднял руки.

Сила, прежде сотрясавшая стены, показалась легким весенним ветерком в сравнении с этим ураганом. Блокгауз пошатнулся и дрогнул. Сама земля встала на дыбы, как мустанг, по команде шамана. Ворота заскрипели на петлях и в следующее мгновение взорвались дождем щепок.

Черная волна закрутила Виллиса, за ней накатила алая волна боли. Он успел соскочить прежде, чем блокгауз рухнул, но приземлился неудачно. Рука сломалась, и лодыжка скорее всего тоже, каждый вздох давался болезненными усилиями из-за переломанных ребер. Он не мог видеть Дитвайлера, но зато беспомощно наблюдал триумфаторский вход кашика.

Кто был в состоянии, открыли огонь. Ядра разрывались хлопками яркого пламени вокруг шамана. Он соединил свои руки дугой, и солдаты попадали с ног прямо в грязь. Ни один не пытался подняться. Они задыхались, судорожно хватая землю, в их лицах отдавалась та же боль и тоска, что и у Виллиса, который чувствовал, что силы уходят, будто…

Будто кто-то вытягивал их, опустошал их жизни.

Большой Кашика приостановился. Он повел носом, словно собака в поисках следа. Прямо сквозь звон в ушах Виллис услышал голос, юный и чистый, поющий песнь, родившуюся за века до появления людей Виллиса на этой земле.

Кьюни шагнула через изгородь, распущенные волосы спускались до бедер, обнаженное тело изрисовано черным и красным. Девушка приблизилась к Большому Кашика, исполняя свою песнь, и никакого страха не было в ее глазах. Правой рукой она выхватила нож с застывшей на лезвии кровью.

Слабость, которую ощущал Виллис, улетучилась. Кашика забыл о нем. Он увидел Кьюни. Человек, или то, что управляло им, почувствовал жажду — женщины, ее жизни и души, силу, которая была в ней. Ножа он не видел, или не принял его в расчет. Кашика оскалился, как голодная пума, и бросился на нее.

Кьюни оставалась недосягаемой. Кашика прыгнул. Она увернулась, дразня его с насмешливым тявканьем койота. Она заставила Кашика танцевать, прыгать, кружиться и дергаться. Кьюни не пыталась воспользоваться ножом. Пение ее не прерывалось.

Правая рука Виллиса затекла, но работала. Он попытался нащупать свой пистолет. Да что это с ней? У нее же есть нож. Почему она не убьет его? По площадке промчался легкий ветерок, будто притянутый к земле ее пением. «Скоро, — прошелестел он. — Еще чуть-чуть. Жди».

Кьюни пропустила шаг и чуть запнулась. Кашика тут же схватил ее и потащил на себя. Он облизнулся и забормотал.

Кьюни изогнулась в его объятиях. И ударила его в плечо. Кровь на лезвии проникла глубже, чем металл; магия Кьюни, в сочетании со знакомым вкусом белой крови, пронзила духа. Кашика взревел.

Недели спустя Виллис молился, чтобы все, что последовало дальше, лишь привиделось ему от боли. Высушенное тело каши-ка треснуло, подобно сухой шелухе. Нечто бесформенное беззвучно поднялось из него, движущееся облако без цвета и запаха. Виллис мог видеть, что губы Кьюни шевелятся; она, должно быть, продолжала петь, хотя слов стало не слышно. Весь звук, весь свет — все втянулось в кечи. И только ветер все нарастал.

Кечи вытягивался в бесцветные петли и обвивался вокруг тела Кьюни. Он сжимался, покрывая ее. А ветер вырастал в бурю, разрывая кечи. Демон цепко держал свою жертву. Облака же, не обладавшие хваткой кечи, уносились ветром. Через минуту небо очистилось.

Глаз Солнца взирал сверху на мир.

Освободившись от покрывала облаков, лучи рассвета ударили кечи. Он начал испаряться, как жидкий мерцающий огонь. Тонкий вопль пронзил сознание Виллиса… или это было подвывание ветра? Кечи пытался сконденсироваться, борясь с непреодолимым солнечным светом. В минуту, когда он отвлекся, Кьюни высвободила руку с ножом и погрузила оружие вглубь кечи.

Мир на мгновение почернел перед Виллисом. Он сощурился, фокусируя взгляд, и увидел Кьюни, качающуюся запыхавшуюся обнаженную фигурку на фоне зарева восхода. А кечи и следа не осталось.

Тоскливый вой донесся от разрушенных ворот. Спутники Большого Кашика бестолково метались: сила, поддерживавшая их и питаемая ими, ушла. Кьюни повернулась к ним и подняла руки, в одной тускло поблескивало лезвие ножа. Она прокричала на языке кашика:

— Эй! Этот форт и все, что в нем, находятся под защитой потогатанов. Я, Кьюни, сын Идущего Сквозь Огонь и победитель кечи, говорю это. Кто бросит мне вызов?

Люди глазели то на нее, то на останки своего шамана. Попятившись, они отошли от ворот. Поначалу нетвердо, потом шатким бегом, кашика бросились прочь. Они вскарабкались на своих пони и поскакали галопом в сторону холмов.