Сверстники

Летом все речки были приветливы. Когда на тебе лишь тонкая, изношенная рубаха да такие же изодранные башмаки, падение в воду означает всего-навсего холодное купание, а дальше – плывешь к любому берегу. В этой же воде, едва не замерзающей, тяжёлые шерстяные штаны и куртка окажут тебе плохую услугу. Набрав изрядный груз воды, долблёнка сделалась тяжёлой и неповоротливой. Достигнув противоположного берега, она в то же мгновение упрямо осела на дно. Вода заплеснула им в башмаки, и ноги у них разом закоченели. Но так или иначе, они снова были на суше, на том же берегу, что и Топтыга, и сберегли притом несколько часов тяжёлой ходьбы. Собаки дрожали от холода и смотрели на Пенни, ожидая приказаний. Но он, ничего не приказывая, немедленно тронулся в путь в юго-западном направлении, вдоль берега потока. Местами берег был такой низкий и топкий, что приходилось забирать от него в сторону, в болото или даже выше в лес. Они находились между узким заливом озера Джордж и протянувшимся на север плёсом реки Сент-Джонс. Места тут были топкие и труднопроходимые.

Пенни остановился опознаться на местности. Можно было не сомневаться, что Джулия вновь возьмет след, как только они упрутся в него, но не решался слишком торопить её. У него было какое-то сверхъестественное чутье на пройденное расстояние. Он узнал мёртвый кипарис на том берегу, – они миновали его вскоре после того, как медведь ушёл от них. Он замедлил шаг и шёл теперь осторожно, внимательно разглядывая мёрзлую землю. Он притворился, будто нашёл след. Он сказал Джулии:

– Вот тут он прошёл. Взять его. Вот тут.

Она стряхнула с себя сонное оцепенение, замахала своим длинным хвостом и шумно зафукала, нюхая землю. Через несколько ярдов она издала негромкий тоненький писк.

– Вот он! Она взяла его.

Следы огромных медвежьих лап накрепко впечатались в замёрзшую грязь. Их не трудно было видеть глазом. Сломанные кусты обозначали путь, которым Топтыга ломился сквозь чащу. Пенни шёл за собаками по пятам. Медведь залёг сразу же, как только убедился, что его больше не преследуют. Джулия подняла его в каких-нибудь четырёхстах ярдах от берега. Они не видели его за гущиной стволов, но услышали его тяжёлый прыжок. Пенни не мог стрелять вслепую, так как на пятках у медведя висели собаки. Джоди ожидал, что отец пустится за ним со всех ног среди частой болотной растительности, но Пенни сказал:

– Сами мы никак не можем его догнать. Так что пусть им занимаются собаки. В такой погоне, мне кажется, тише едешь – дальше будешь.

Они продолжали упорно продвигаться всё вперёд и вперёд.

– Одно утешение, что он тоже измотан, – сказал Пенни.

Он недооценил своего противника. Гоньбе, казалось, не будет конца.

– Похоже, он намерен бежать до самого Джексонвилла, – сказал Пенни.

Медведя с собаками было не видать, не слыхать, но след отчетливо проступал перед глазами Пенни. Сломанный сук, примятый пучок травы разворачивались перед ним в карту даже там, где земля была тверда и не выдавала ничьих следов. Около полудня они совсем запыхались и вынуждены были остановиться, чтобы перевести дух. Пенни приставил ладонь к уху, вслушиваясь в поднявшийся к тому времени лёгкий ледяной ветерок.

– Кажись, это Джулия, – сказал он. – Они выставили его.

Это вновь бросило их вперёд. В самый полдень они настигли его. Медведь наконец надумал остановиться и решить дело дракой. Собаки, кидаясь, удерживали его на месте. Он раскачивался из стороны в сторону на своих толстых коротких лапах, рычал и яростно скалил зубы. Его уши были плотно прижаты к голове. Когда он повернулся спиной, чтобы бежать дальше, Джулия наскочила на него сбоку, а Рвун, обежав его кругом, кинулся к его лохматой глотке. Он отмахивался от них своими лапами с большущими изогнутыми когтями и пятился назад. Рвун забежал ему в тыл и впился зубами в его ногу. Топтыга пронзительно взвизгнул, со стремительностью ястреба повернулся на месте и обеими лапами подгреб к себе бульдога. Рвун взвыл от боли, но доблестно защищался, уворачиваясь от готовых сомкнуться на его хребте челюстей. Головы медведя и собаки судорожно дёргались то туда, то сюда, рыча и клацая зубами, норовя достать глотку противника и прикрывая свою собственную. Пенни уверенной рукой вскинул ружьё, прицелился и выстрелил. Топтыга упал с прижатым к груди Рвуном. Кончились его разбойные денечки.

Теперь, когда всё было позади, всё казалось так просто. Они гнались за ним. Пенни свалил его. Вон он лежит…

Они в удивлении посмотрели друг на друга. Они подошли к распластанной туше. У Джоди от слабости дрожали колени. Пенни пошатывало. Джоди почувствовал, как его наполняет какая-то ясность и лёгкость, словно он был воздушный шар.

Пенни сказал:

– Ей-богу, для меня это как-то неожиданно!

Он хлопнул Джоди по спине и пустился отбивать чечетку.

Он пронзительно крикнул:

– Ой-ля-ля!

Его крик разнесся по всему болоту. Ему столь же пронзительно ответила сойка и улетела. Заразившись его волнением, Джоди тоже крикнул:

– Ой-ля-ля!