Свержение ига

Уже больше суток вчерашний случайный попутчик Матвея был для окружающих раненым предводителем разбойных людей, учинивших нападение на великокняжескую дружину. Уловка эта, придуманная на тот случай, если не удастся устеречь покусителей на жизнь Селезнёва, не оказалась зряшной. Семён долго пролежал на скрытой пологом постели, время от времени проваливаясь в вязкую, изнуряющую дрёму. Когда поводчик откинул полог, он мгновенно очнулся от ударившего в глаза света и увидел занесённый нож. Семён защитился одной рукой, а другой обхватил запястье нападавшего. Схватка была недолгой: поводчик не мог противостоять медвежьей силе Семёна и, скорее всего, отдал бы Богу душу, кабы не подоспевший Матвей.

   — От кого послан? — наклонился Матвей над поводчиком и похлопал его по щекам.

Тот только промычал в ответ.

   — Дай-кось, я его снова посцекоцу! — предложил Семён.

Поводчик в ужасе дёрнулся и застонал.

   — Письмо лекарю кто дал? — продолжал Матвей.

В ответ снова раздалось мычание.

   — Может, дыхалка у него помялась и теперь на одно мыцание наладилась? — обеспокоился Семён.

   — Ладно, пущай отойдёт, — решил Матвей, кликнул лекаря и показал ему на кровоточащую руку Семёна.

В Просини проснулась прежняя спесь.

   — Я есть гранде медико[11]. Я лечу только батюшка грандуче и их фамилья[12]

, — залопотал он.

   — Замолкни! — сурово одёрнул его Матвей. — Разберёмся, «какой батюшка» ты лечишь, и «какой папочка» служишь. Сполняй своё дело, а ты, Сеня, постереги их обоих, пока я Василия гляну.

Двор загородного дома уже не был пустынным, как прежде. Великокняжеские дружинники, приезжие купцы, домашняя челядь, сбившись в небольшие кучки, шептались и тревожно поглядывали на верхние покои, где происходило «смертоубийство». Это многолюдье не скрыло, однако, для Матвея исчезновение скоморошьего возка. «Неужто выпустили?» — мелькнула у него отчаянная мысль. Он бросился к воротам, но столкнулся на пути со встревоженным воротным стражником.

   — Где возок? — уже не надеясь на хорошие вести, спросил Матвей.

   — Старшой приказал выпустить! — Стражник перевёл дух и продолжил: — Только сумление на меня взошло — шибко быстро покатились, вроде как бежать настроились... и один с купеческих к ним в возок сиганул... Длинный такой, в красной шапке...

   — Да ты же, дурень, самого главного злодея из наших рук упустил! — скрипнул зубами Матвей. — Несть тебе головы, коли всех тотчас не вернём сюда! — Он протяжно свистнул и крикнул подбегающим дружинникам: — Удрали от нас весёлые, а с ними купец в красной шапке! Нужно всех злодеев сюда возвернуть! Давай, ребята, вдогон! Кто с добычей — тому награда!

Дружинники бросились к коням, а Матвей поспешил к погребу. Он резко открыл дверь и, всматриваясь в прохладную, чуть озарённую снизу тьму, позвал Василия. Ответом ему была тишина. Он позвал громче и услышал слабый стон. Матвей бросился вниз по осклизлым ступеням, достиг подвала, набитого огромными бочками, и в мерцающем свете факела увидел два неподвижных тела. Он подбежал к ближнему, приподнял и повернул его голову к свету. Лицо великокняжеского стремянного было залито кровью. Матвей оторвал кусок рубашки, смочил его в вине, вытекавшем из плохо закрытой бочки, и стал осторожно протирать лицо Василия. Тот застонал и медленно открыл глаза.

   — Живой, стал быть? — обрадовался Матвей, щупая его голову.

   — Звенит башка, — прошептал Василий и громко охнул, когда Матвей прикоснулся к ране.

   — Ничего, браток, потерпи чуток, — начал приговаривать Матвей, смачивая голову и перевязывая её остатком рубахи. — Больно — значит, не мёртвый. А обидчика твоего мы схватили. Жаль только, весёлые на возке удрали, а с ними Федька-вор, что с купцами сюда прибыл. Ну ничего, люди вдогон посланы, авось обойдётся...

   — Это же я выпустить их разрешил... — тихо сказал Василий. — Кругом, выходит, виноваты... — Он сделал попытку приподняться и попросил: — Слышь, Матвей, помоги!

   — Сейчас людей кликну, вынесут тебя, — пообещал ему Матвей.

   — Не надо людей... Хоть на карачках, а сам вылезу... — Василий с трудом поднялся, постоял, опершись на плечо Матвея, и медленно заковылял к выходу. С каждым шагом он держался всё увереннее, а верхние ступени одолел уже сам, оставив плечо своего спасителя. Вынырнув из подвального полумрака, он зажмурился от ударившего в глаза света, а попривыкнув и оглядевшись, велел стоявшему невдалеке дружиннику подвести коня.

   — Ты что удумал? — попытался удержать его Матвей. — Расшибёшься, потом собирать труднее будет!

Но Василий был непреклонен.

   — Сам нашкодил, сам и исправить должен, — объяснил он. — Коли не достану злодеев, так и вертаться не след... У меня такая злоба на себя, что всю хворь разом вышибло...

Федька Лебедев, не жалея сил, погонял лошадь. Кнут беспрестанно свистел, оставляя пыльные полосы на её крупе. Но лесная дорога не для быстрой колёсной езды. Возок скакал мячиком, трещал на ухабах и готов был вот-вот развалиться. С косогора скоморох Тимошка первым увидел настигавшее их облако пыли и предупредил:

   — Вдогон за нами пустились!