Свержение ига

   — Солнце восходит в известный час и с одной стороны. Зная это, сможешь ли ты закрыть от него степь? Так и Иван не сможет защититься от меня. Иди, урус, и передай, что, если твой князь хочет отвратить кару от своего народа, пусть через месяц приведёт к Коломне всю свою семью, казну и войско. Иди!

Василий, неожиданно отставленный от смерти, растерянно молчал и опомнился, когда Ахмат уже вышел.

   — Я, чай, не один здеся! — крикнул он Темиру. — Где мои купцы-товарищи?

   — Они поторгуют пока без тебя, — ехидно ответил тот, — а ты поспеши выполнить царский приказ, пока великий хан не отнял свою милость! Стража! Проводите его в путь, и пусть он не задаёт глупых вопросов!

Дорога, на которую вывели его стражники, была не по-обычному оживлена: шёл военный люд, пылили бесчисленные табуны, катились повозки с ратным нарядом и припасом, подтягивались дальние кочевья, исчернив дымом своих костров лазурь весеннего неба. Лишь с подъездом к рязанской земле людской поток стал редеть, а потом почти вовсе прекратился: Русь заратилась на мирных полях и пылить по дорогам ей было недосуг.

Московская земля встретила Василия заплетёнными в яркие ленты берёзками и плывущим по рекам разноцветьем венков — шёл ласковый девичий праздник семик. И наконец 23 мая, как раз на Троицу-Богородицу, услышал Василий родные московские звоны и увидел блеск кремлёвских куполов. Радостно осенился он широким крестом и отправился к великому князю.

Услышав привезённые вести, Иван Васильевич омрачился: значит, не удалось отвратить войну. Видит Бог, не нужна она сейчас Москве, ибо случай может разрушить то, что создавалось годами. Может быть, и впрямь дарами умаслить нечестивца? Да ведь опасно — известно, волку сеном брюха не набьёшь. По всему выходит, что воевать крепко придётся. Великий князь собрал ближних советчиков и объявил им о требованиях Ахмата.

   — Что будем делать, князья? — спросил он.

   — Говорили, повиниться нужно, — вздохнул Патрикеев, уловивший сомнения великого князя, — сейчас бы головы не ломали. А можа, успеем? Вестей неверных о басурманском войске ещё нету, на рубежах дикопольных пока спокойно, можа, ещё не поздно вину свою Ахмату принести? Ему поминки слаще войны, а нам дешевле...

Но другие советчики с Патрикеевым не согласились.

   — Государь! — воскликнул князь Холмский. — Требует Ахмат тебя с войском и казною, так ты его только на треть уважь — войском своим. Тама и посудимся!

И князь Оболенский-Стрига его поддержал:

   — Коли кликнуть клич по московской земле, много народа под твой стяг встанет — всяк на татарву идтить восхочет...

И брат великого князя Юрий, который татар не единожды бивал, добавил:

   — Самое время полки собирать да встречу Ахмату готовить. Не нами война затевается, а защитить свою землю от басурманцев — нету дела святее...

   — Полки-то соберём, — согласился великий князь, — да ведь силой и распорядиться с умом нужно, а то дело потруднее.

Но князь Юрий Васильевич сомнений не разделил.

   — Не хуже прадедов распорядимся. Глянь-кось сюда, — он указал на большую хартию, изображавшую владения московского князя, — вишь, у Коломны Ока в нашу землю петлёй вступается? Мы вершинку выступца большим полком, а подножия полками правой и левой руки прикроем, посерёдке передовой полк выставим. Кинется Ахмат — сначала о передовой ногти поломает, потом о большой зубья выбьет; начнёт упираться — ручники ему бока сомнут — и нет Ахмата! — Он хотел ещё что-то добавить, но неожиданно зашёлся в тяжёлом, надсадном кашле, махнул рукой и сел на место.

   — Ай да Юрий Васильевич! До чего складно, ровно стратиг всё рассудил! — поддержал его князь Холмский.

   — Выступец-то вона какой! Чтобы весь его перекрыть, народу пропасть нужна, — осторожно заметил Патрикеев.

   — Со всех концов людей соберём, хватит, — уверил Холмский.

   — Дак у нас не только этот выступец — граница с Диким полем на двести вёрст растянулась, её тоже без присмотра не оставишь!

   — Коли все двести вёрст перекрывать, никакого войска не хватит, — вмешался в спор Оболенский-Стрига. — Да и Ахмат своих людей не врастяжку поведёт — кулаком вдарит. Вот и нам нужно супротив его кулака свою стенку выставить — верно князь Юрий рассудил!

   — А вдруг не тама, где нужно, выставим?

   — Что ж, военное дело завсегда рисковое!

   — Риск! Риск! — раздражённо сказал великий князь. — Не в бабки играем, потому не должно быть никакого риска!

Советчики переглянулись и стихли — когда государь в суровости, ему любое слово в зажигу идёт. Тишина успокоила Ивана Васильевича: от него ждали решительного слова. Он оглядел всех и твёрдо сказал: