Светлая сторона тьмы. Сборник рассказов

Из провала в земле показалась черная зубчатая пика. Она вытянулась на пару метров вверх, затем согнулась пополам и заостренным концом уперлась в землю. Максим вспомнил маленького паучка, прятавшегося между стаканами в его сне, и понял, что это не пика, а лапа. Вслед за ней показалась ещё одна, которая уперлась в песок с другой стороны норы. Две другие лапы воткнулись в грунт сверху, ещё две – снизу. Землетрясение достигло максимума. Лапы существа напряглись, впились в землю, и тогда из провала показалось бочкообразное тело, вытянутое, мохнатое, с черным лоснящимся брюхом и бледно-желтой спиной, украшенной причудливым рисунком. Двое щупалец свисали вниз, на их концах клацали, сжимаясь и разжимаясь, исполинских размеров клешни, каждая из которых, казалось, запросто перережет напополам лошадь. На морде существа блестел один черный, как смола, глаз, по его поверхности бешено сновал белесый зрачок.

Ноги Максима подогнулись, и он сел на мокрый песок.

Существо вытянулось на ногах-пиках и выросло до размеров самых высоких самоанских пальм. Черно-желтое тело покачивалось на упругих лапах из стороны в сторону. Раздался громкий звук разрываемой плоти, и под глазом разверзлась покрытая мелкими зубами пасть омерзительного розового цвета. На песок из нее хлынул поток вязкой слизи. Распрямив ноги, существо подалось вверх и издало протяжный вой.

Собаки, прижав уши и поджав хвосты попятились, развернулись и бросились бежать тем же путем, каким преследовали мальчика.

Существо повернулось в их сторону. Пронзительный вой вновь огласил округу. Потоптавшись на месте, будто бы вспоминая, как нужно двигаться по земной поверхности, подземный житель ринулся за убегавшими животными. Нагнав наименее расторопного пса, существо резко согнуло ноги, нырнув к земле, схватило собаку клешнями и, подняв высоко в воздух, разорвало на две части, залив свою желтую спину кровью и ошметками плоти. Части бедного животного отлетели в стороны. Второго, рыжего, пса существо нанизало на лапу и, волоча его тело за собой, устремилось за самой большой черной собакой. Ей почти удалось добежать до опушки мангровой рощи, но паук подпрыгнул высоко вверх и мягко приземлился перед обезумевшим от страха животным. Существо разинуло пасть и, издав дикий вопль, сомкнуло челюсти на шее собаки.

Максим попытался подняться на ноги, но конечности его не слушались. Уже ни ветер, ни крупные капли дождя, начавшие падать на песок, ни волны, бушевавшие за его спиной, не имели значения.

Существо не спеша подобрало клешнями всех поверженных собак и, разорвав их на куски, отправило в рот. Ещё пережевывая последнюю жертву, оно приблизилось к мальчику. Максим накрыл голову руками и зажмурил глаза. Ожидание тянулось вечность. Когда он решился открыть глаза, то понял, что ничего страшного не произошло. Огромный паук распластался рядом с мальчиком и внимательно разглядывал его своим единственным зрачком, издавая грудные урчащие звуки. От него пахло сырой землей и паленой шерстью. Существо начало посвистывать и покачиваться вперед-назад, слегка подталкивая Максима в колено. Максим поднялся на ноги.

– Ты – Кандар? – спросил он.

В ответ раздался продолжительный свист.

– Ты – Кандар, – прошептал мальчик. – И ты защитил меня. Я знал, что ты мой друг.

Он протянул руку вперед и осторожно погладил Кандара по мохнатому черному боку. Урчание стало громче.

Небо над морем разрезала молния. Незаметно сгустившиеся сумерки озарились яркой вспышкой. Дождь участился.

– Мне надо домой, – сказал Максим. – Я сейчас должен уйти. Но я вернусь к тебе, слышишь? Ты живи в своей норе, а я к тебе вернусь. Я буду часто приходить.

Кандар прерывисто засвистел и поднялся на полную высоту своих ног. Он несколько раз качнулся, клацнул клешнями и проворно забрался в провал, пропихнув в него тело и втянув внутрь лапы. Мальчик подошел и заглянул внутрь: темно и пахнет плесенью. «Пожалуй, даже такой дом лучше моего», – подумал он и, промокший и дрожащий, поплелся знакомой тропинкой к коттеджу.

Взволнованный произошедшим, Максим не подумал о том, что отец мог всё ещё находиться в кухне. Вывозившись в грязи, он пробрался через свой подкоп, на дне которого начала скапливаться лужица, пересек игровую площадку и уже открыл дверь заднего входа, когда вспомнил о своей ошибке. На удивление, сердце не сжалось, как обычно, в ожидании окрика или оплеухи. Непривычное спокойствие владело мальчиком.

Отца, однако, за столом не было.