Светлана свет его П

Складывалось ощущение, что души родителей торопятся наверх, туда, где их давно заждались. Где нет проблем и печалей. Где не болят сердце, голова, суставы. Где тишина и покой. Где цвет ярко-голубой с прожилками золотистого, а не безысходный буро-багряный.

Дятел давно уже не долбил подступы к салу. Вцепившись коготками в ствол сосны, он пристально следил сначала за барахтающимся, а потом замершим человеком. Этого человека он помнил и ненавидел. Именно он гонял его от заманчивого куска сала. Именно он прибил непреодолимую сетку к дереву. Именно он замахивался на него руками и отгонял комьями грязи. Дятел выжидающе смотрел на замеревшую фигуру. Ничего больше не происходило. В морозном воздухе висела звенящая тишина. Только где-то вдалеке заливалась глухим лаем собака.

Дятел перелетел на выпуклый живот человека. Тело по-прежнему не двигалось. Может и пошла небольшая волна под одеждой, внутри что-то булькнуло, но больше ничего. Птица, воровато озираясь, ударила клювом человека в живот. Реакции не последовало. Никакого движения. Дятел начал медленно приставным шагом пятиться в сторону головы отца. Он был готов, при первой же опасности, взмахнув крыльями покинуть грузную фигуру, лежащую в сером снежном месиве.

С неба посыпались медленные и печальные крупные снежинки. Они неторопливо опускались на фигуру на земле. Снежинки таяли через одну. Тепло покидало тело. Тело, что раньше было сильным отцом. От внезапного порыва ветра, сухими листьями нервно забренчал старый тополь у дороги.

Дятел добрался до головы. Маленькими коготками он вцепился в густые усы. Затем перешагнул их и вцепился обеими лапами в переносицу. Дятла пугали открытые глаза человека, но через лапы он ощущал остывающую и задубевающую кожу. Дятел ещё раз внимательно огляделся, оглядел человека, всмотрелся в его лицо, затем со всего размаха погрузил свой клюв в открытый глаз. Раздался щелчок испугавший птицу, из глаза брызнула влага, как из внезапно лопнувшего помидора. Дятел с остервенелым наслаждением погружал клюв в еле тёплую чёрную пустую глазницу, снова и снова выбирая что-то вязкое изнутри. Птица периодически трясла клювом, стряхивая налипшую слизь. Покончив с содержимым одного глаза, дятел, крепко держась за переносицу, развернулся к другому глазу.

На забор рядом с сосной прилетело две вороны. Почувствовав добычу, они, пригибая голову к забору, истерично каркали и кивали в сторону лежащего человека и копошащегося у него на лице дятла. Птицы периодически угрожающе махали крыльями.

Дятел не обращал внимания на их шипящее карканье. Дятел наслаждался мстительной трапезой и погружением клюва все глубже и глубже. Выклевывая бурую вязкую слизь и красноватую мякоть человеческой плоти. Человек лежал, взирая чернеющими глазницами к небу. Красно-чёрные лохмотья вокруг глаз неестественно выделялись на фоне спокойного обескровленного лица. Руки цвета, несколько раз переплавленного, церковного воска периодически вздрагивали судорогой после каждого погружения клюва дятла в глазницу.

Где-то вдалеке раздался короткий громкий хлопок охотничьего ружья. Эхо продолжительно стелилось по окрестностям. Дятел прервал своё занятие. Перелетел на живот, а затем нехотя, сначала перебравшись на сосну, улетел восвояси. Вороны тут же приземлились на лицо человека и начали жадно клевать, выбрав себе каждая по отдельной глазнице.

Если бы кто-нибудь мог наблюдать эту картину со стороны, то заметил бы две тоненькие струйки белого дымка, как если только начали затапливать печку. Чистыми березовыми дровами. Разжигая при этом ярко-белой берестой с редкими глубокими цвета угля, дегтярными полосками, «чечевичками». Тоненькие струйки дымка, сочащиеся одна от лежащего на земле человека, а вторая, стремительно выпорхнувшая откуда-то из-под крыши, направились намагниченным потоком друг к другу. Как плюс к минусу. Соединившись в воздухе, одновременно заплетаясь в свободную подрагивающую косу, устремились вверх. Послышался тихий грустный звон. На какой-то едва заметный миг.

Вороны, занятые выклёвыванием остывающей плоти не обращали внимания ни на что, жадно каркали и, топчась по лицу человека, отталкивали друг друга смоляными крыльями.

2

— И-и-и, — Светлана вздохнула полной грудью, как-будто, она вернулась с обратной стороны жизни, вынырнула из темного бурлящего потока, — страх то какой!

Светлану передернуло. Она замахала руками и головой, отгоняя морок. Сном это было сложно назвать. Это было настолько реально, и одновременно настолько фантастически, что она не могла для себя принять, было это на самом деле или показалось. Сон повторялся с завидной периодичностью. И всегда заканчивался отправкой родительских душ заплетенных в косу куда-то к облакам.

Светлана села на диван, руки тряслись. Левый висок пульсировал. На лбу выступил холодный пот. Ощущая себя разбитой Светлана, не знала, за что взяться и не помнила, что происходило до этого. Она даже не сразу поняла, где находится. Переведя взгляд на телевизор, она сразу вспомнила весь сценарий дня и что ему предшествовало.