Светлейший-5. Бремя командира

Сийтонен, который до этого момента явно надеялся на благополучный исход, казалось, окаменел на месте. Он всматривался в документы, словно не веря своим глазам.

— Прошу прощения, Валерий Егорович. Боюсь, я не совсем правильно вас понял… — его голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

Антонов криво усмехнулся, продолжая говорить спокойно, словно объясняя что-то очевидное:

— Полагаю, вы все поняли верно, почтенный Микко Симович. Сегодняшним днём договор аренды участка для добычи мрамора и гранита расторгнут в одностороннем порядке на правах собственника территории. Мы требуем, чтобы вы удалили своих рабочих и технику с участка до конца дня. Всё по закону.

— Но… Но мы работаем здесь уже сорок лет! — воскликнул Сийтонен, его лицо побледнело от возмущения. — Это наша жизнь, наши люди!

Антонов с понимающей улыбкой посмотрел на Сийтонена.

— Я понимаю ваше разочарование, Микко Симович, — его голос был почти сочувственным, но в нём не было ни капли искренности. — Однако собственник сменился, и он вправе предъявлять любые требования на своих владениях. Если пожелаете, дальнейшая добыча мрамора будет обсуждаться на встрече в Сердоболе, которую мы организуем в ближайшее время. Но на данный момент вы должны немедленно покинуть территорию.

Сийтонен стоял, не двигаясь. Его руки дрожали, а лицо было совершенно растерянным. Я видел, как он боролся с тем, чтобы не взорваться. И понимал его чувства. Для него это был не просто бизнес — это было наследие его семьи, его родная земля. А сейчас все это просто выбрасывали на улицу.

Кропоткин сделал шаг вперёд, его голос прорезал гнетущую тишину:

— Прошу прощения, господин Антонов, но нам все же необходимо провести проверку данной местности. У нас есть срочная заявка, подозрение на активную аномалию на этой территории. Мы обязаны осмотреть всё, что может угрожать безопасности населения.

Антонов повернулся к нему, теперь его лицо выражало раздражение.

— Я понимаю ваше беспокойство, но на данный момент эта территория — частная собственность. Мы не можем просто так впускать кого угодно… Если вы предъявите разрешительный ордер…

— В данных обстоятельствах ордер не требуется, — твёрдо заявил Кропоткин. — По закону мы можем нарушить границы частной собственности, если речь идёт о безопасности мирных граждан. Что мы сейчас и сделаем. Попытка нам помешать будет расцениваться как препятствие работе сотрудников министерства внутренних дел и повлечет за собой уголовное наказание.

«Пиджак» на миг замер, соображая, как поступать дальше. Возможно, он рассчитывал отделаться от плановой проверки, но мой анонимный звонок нарушил его планы.

— Пожалуйста, дайте мне пять минут, — наконец сказал он, выдавливая пластиковую улыбку. — Я должен согласовать это с владельцем земель.

Он отошёл в сторону и, достав из кармана телефон — серебристый кирпичик последней модели, и начал быстро набирать номер.

Мы сидели в машине, напряженно наблюдая за тем, что происходило перед воротами карьера. Катерина, не выдержав тишины, нарушила её шёпотом:

— Это всё выглядит странно, правда? Почему они так торопятся? Земли только недавно перешли к Юрьевским, а они уже здесь, отдают приказы, требуют выгнать рабочих. Это как-то подозрительно, не находите?

Я кивнул, не отрывая взгляда от фигуры Антонова, который продолжал вести переговоры по телефону. Это действительно выглядело не просто странно, а ненормально. Суетятся, ребятки. Надо брать их тепленькими, пока не успели замести следы.

— Они явно что-то скрывают, — пробормотал Урусов. — Ишь как вертится — прям уж на сковородке.

Катерина осторожно выглянула наружу, но тут же снова спряталась в машине.

— А мой отец? — вдруг спросила она тихо, словно боялась произнести это вслух. — Может быть, он знал о чём-то таком и потому решил быстро продать землю? Но я всё равно не понимаю… Черт! Где были мои глаза и уши? Почему я ничего не выяснила раньше…

— Это не твоя вина, Катя, — сказал я, пытаясь звучать успокаивающе. — Твой отец, видимо, заключил сделку совсем недавно, и я уверен, что он сделал это не по доброй воле. Будь это добровольная сделка, он бы заломил цену. Этот карьер может принести миллионы.

Катерина долго молчала, не глядя на меня, а затем медленно кивнула.

— Тогда я тем более должна во всем этом разобраться! — сказала она после паузы, её голос стал твёрже.

Урусов вдруг хлопнул меня по плечу, указывая в сторону ворот.

— Смотри! Они что-то решили.

Антонов убрал телефон в карман и вернулся к Кропоткину. По его лицу было видно, что он раздражён и, возможно, несколько сбит с толку. Кажется, никакого способа от нас избавиться он не придумал.

— Господин Антонов что-то долго там выкручивается, — заметил Урусов, усмехнувшись. — Видно, не привык иметь дело с нашими…

— Мне удалось связаться с собственниками, — услышал я. — Они готовы временно разрешить вам доступ на территорию карьера, но с одним условием — в сопровождении представителей их светлостей. Объект представляет угрозу, и мы должны убедиться в вашей безопасности. Не дай Бог, обвал случится или другая оказия…