Светочи тьмы. Физиология либерального клана: от Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Другим важным фактором успеха, как говорили в то время, стал контроль, установленный «Альфой» во время пребывания Авена на посту Министра внешнеэкономических связей за Международным инвестиционным банком – одним из двух банков СЭВ (второй, Международный банк экономического сотрудничества, в котором работал Прохоров, похоже, взяла под контроль группа Потанина). Он обладал огромным финансовым и организационным ресурсом.

В начале 90-х Фридман совершил качественный прорыв, дополнив торговлю ширпотребом несравненно более выгодным экспортом нефти, нефтепродуктов и металлов. В начале 2000-х годов, при утверждении Госдумой Фрадкова на посту премьера после отставки либерала Касьянова, одна из либеральных газет опубликовала неудобные вопросы к нему, часть которых проливала свет и на деятельность Фридмана в начале 90-х:

«В начале 90-х компания „Альфа-Эко“ поставляла сахар, чай и ковры из Индии. Чай закупали в том числе за счет государственных долгов… Оказывали ли Вы поддержку Михаилу Фридману, будучи замминистра внешнеэкономических связей?

В 90-х „Альфа-банк“ подключился к операциям с зарубежными долгами России. Долги скупали за 25–30 % стоимости. В Минфине банк поддерживал Михаил Касьянов. Он составлял списки первоочередных долгов, в которые попадали долги „Альфа-банку“ Вы были замминистра внешнеэкономических связей, знали ли Вы об этой практике?

В марте 1993 Вы вошли в межведомственную комиссию по стимулированию промышленного экспорта. К следующему году „Альфа-Эко“ экспортировала 10 млн. т. нефти в год. В декабре 1993 Вы входили в продовольственную комиссию России. „Альфа-Эко“ получила правительственный контракт на ежегодные поставки 1,5 млн. т. нефти в обмен на 500 тыс. т. кубинского сахара. В июне 1994 Вы входили в комиссию по защите госинтересов, прав потребителей и отечественных товаропроизводителей в сфере производства и реализации алкогольной продукции. „Альфа-Эко“ стала лидером по продаже в России молдавских вин. Случайны ли, на Ваш взгляд, перечисленные совпадения?»

Вопросы были адресованы Фрадкову потому, что на заре гайдаровщины он был заместителем Министра внешнеэкономических связей Авена (в НИИ сидевшего с Гайдаром в одной комнате и единственного члена его команды, выполнившего обещание уйти из правительства при его увольнении).

Журналисты иногда указывают, что официальные биографии датируют знакомство Фридмана с Авеном 1994 годом, что является заведомой нелепостью: «Альфа-банк» активно торговал ценными бумагами сразу, как только это стало возможным, и весной 1993 года Фридман уже привлек к сотрудничеству Авена, ставшего после ухода из правительства давать профессиональные консультации на рынке ценных бумаг.

В 1994 году Фридман, остро нуждаясь в новых связях для прорыва на авансцену российского бизнеса, обменял 10 % акций «Альфы» (и, по некоторым оценкам, всех своих проектов) на половину его сверхэффективной компании «ФинПА» («Финансы Петра Авена»), сделав его президентом «Альфа-банка».

С вхождения Авена в «Альфа-групп» торгово-финансовая компания стала энергично прирастать реальным сектором, становясь устойчивой и комплексно развитой структурой, а Фридман стремительно вошел в складывавшийся как раз тогда узкий круг властителей России.

Но системное партнерство вряд ли возможно с малознакомым человеком. Значит, Фридман и Авен, как и говорилось выше, познакомились много раньше, – и это знакомство было исключительно важно для Фридмана: иначе его просто незачем было бы скрывать.

Более того: уже к 1993 году, по некоторым оценкам, именно Авен познакомил Фридмана с Березовским (которого знал по работе в «ЛогоВАЗе»), причем знакомство было настолько прочным, что в 1993 году Фридман и Авен вместе способствовали знакомству Березовского и Абрамовича, а в 1995 году Фридман вошел в совет директоров создававшегося Березовским ЗАО «Общественное российское телевидение», в котором оставался по 1998 год.

Вероятно, именно Авен, которого называли «воплощением советской еврейской мечты», стал катализатором окончательного перерождения провинциального романтика Фридмана в не просто беспощадную, но и, по-видимому, наслаждающуюся своей беспощадностью акулу олигархического бизнеса. Родившийся в семье академика, окончивший престижнейшую физматшколу, пресыщенный номенктурными благами расчетливый, циничный и жесткий Авен, насколько можно судить, глубоко презирал «совок», рассматривая окружающий мир исключительно как источник своего благополучия. Мама Фридмана, вероятно, гордилась бы таким сыном, – и, как вспоминают, он стал идеалом для Фридмана, выработавшего в себе не только внешний, но и глубокий внутренний цинизм и способность концентрироваться на главном: деньгах и власти.