Светорада Медовая

– Конечно, мы можем идти и дальше, куда указали нам хазары. Им ведь привычно направлять чужие мечи на неугодных, и сваливать на других свою работу. Но мы можем сделать вид, что сами так решили. Однако перед походом я пообещала князю Олегу, что сохраню, насколько возможно, жизни наших людей для Руси. И я скажу так: это дурак ломает голову над тем, как начать дело. Умный же думает, чем оно кончится. А ведь на берегах Хазарского моря нам предстоят не только успешные бои, но и поражения, а потом еще долгий путь домой. Да и разве обещали нам хазары, что не тронут, когда задумаем возвратиться, когда воинство поредеет в сечах и придется вновь идти через недружелюбные земли каганата?

Ольга говорила, сидя на богато убранной рыжей кобылице, причем перед собой в седле держала мальчика лет двух. Светорада так и ахнула. Неужели эта женщина столь безрассудна, что взяла с собой в воинский поход сына? Мальчонку чуть старше Взимка или Раннвейг, которых не так давно нянчила сама Светорада.

Пока княжна размышляла, вокруг опять стало шумно. Игорь смотрел на Ольгу почти с ненавистью.

– Я согласился идти под твоей рукой в поход, Ольга, но у тебя нет права указывать мне и моей рати, куда поворачивать коней. И я не желаю, чтобы надо мной ржали даже кони, когда пойдет слух, что я отказался от воинской славы в угоду бабе!

Его многие поддержали, но Ольга не сдавалась. Говорила, что пока поход их успешен, и на этом надо остановиться. Причем, к удивлению Светорады, Ингельд тоже вдруг высказался за возвращение:

– Мы спасли мою сестру, я должен ее вернуть в Смоленск, а не подвергать вновь опасности.

Светорада была искренне тронута заботой брата. А ведь знала же, как он охоч до походов и схваток. А тут готов повернуть. Ради нее…

Однако Игорь видел в этом иное.

– Это Олег вас подговорил, я знаю. Он нашептал, и вы, как завороженные, даже тут исполняете его волю. Но вот что я вам скажу: ни ты, Ингельд, послушный пес, ни ты, Ольга, со своим пащенком, не сможете отвратить меня от моей собственной воли. – И повернулся к войску: – Кто со мной? Эй, Карл, Фарлаф, ты, мальчишка Свенельд! Вы пойдете со своим князем?

В ответ раздались громкие согласные крики. Воины ликовали, варяги стали бить мечами о щиты, многие воодушевленно кричали. И было ясно, что большая часть войска готова идти за своим молодым князем хоть за кромку.[150]

Светорада подумала почти гневно, как Игорь так может с Ольгой… И ребеночка пащенком обозвал. Хотя, наверное, даже волы, впряженные в походные возы, знают, чей у Ольги ребенок. Вон как на Игоря похож: темноволосый, на подбородке ямочка, синие глазки под темными, словно нарисованными бровями. И общий шум его не пугает: вертит головенкой с любопытством.

Ольга была оскорблена. Развернув лошадь, двинулась к кибиткам. Мимо стоявшей в стороне Светорады проехала, даже не глянув.

Весь день в становище русов царило оживление, люди спорили, ходили от одного отряда к другому, что-то доказывали. К вечеру к кибитке, где расположилась Светорада, пришел Ингельд. Мрачный, насупившийся, даже его длинные усы повисли, как будто впали в уныние.

– Я отпустил с Игорем своих варягов – не сдерживать же, – сказал он. – Я-то думал, что им эти степи уже приелись, а они только и твердят, что скоро опять будет море, что до Хазарского моря ближе, чем до Варяжского. А я обещал самому Олегу Вещему, что Ольга под моей защитой будет. Ей же не терпится вернуться назад. Ну и ты… Не брошу же я тебя теперь, когда вновь нашел.

На другой день большая часть русского воинства вышла на степной утрамбованный путь, уводивший на полудень. Ингельд же со своей сотней поехал охранять три воза с добром; его люди гнали стадо овец, предназначенное для пропитания в дороге, а в переднем возке слуги везли сына Игоря и Ольги, Глеба. И так как этот возок был более всего пригоден для длительной поездки, Светорада теперь тоже ехала в нем. Сперва волновалась, как-то они будут ладить с Ольгой, но та по-прежнему избегала общаться со смоленской княжной. Даже когда маленький Глеб начинал хныкать и проситься к ней, просто подъезжала, брала сына на руки и прикладывала к груди, не сходя со своей кобылицы.

– Как же она решилась взять с собой такую крошку? – удивлялась княжна.

Одна из нянек княжича Глеба сокрушалась: разве ей кто указ? Только Олег бы и мог повелеть, а он не вмешивался. Может, думал, что Игоря это как-то к ребенку приучит, а то он все отказывается признавать свое отцовство. И в начале их пути вроде так и было: Игорь волновался за Глеба, во время стычек приказывал кметям стеной стоять вкруг возка с княжичем, сам порой приезжал, смотрел, как Ольга его кормит грудью, а иногда в тихие вечера они даже уезжали с ребенком подальше, сидели рядышком и Игорь брал малыша на колени. Ольга после таких поездок просто светилась от счастья. Но, как оказалось, Игорь больше всего любит свою воинскую удачу. Да что с него взять? Князь как-никак сын варяга Рюрика, а для варягов война слаще любви.