Светская львица за одну ночь

— Мы делаем успехи, — сказал он и взял ее за руку, входя в лифт. “Ну и что тут такого, друзья берут друг друга за руку”, — сказала она себе. После возвращения из Палм-Бич что-то изменилось. Может быть, ей только казалось, но Уайет стал критиковать ее не так резко, как раньше. Ему вроде бы даже нравилось заниматься с ней. Когда они уселись в затемненном кинозале, их локти прижались друг к другу, потому что народу набилось очень много, и Люси почувствовала легкий трепет от его прикосновения.

— Уайет, я тебе так благодарна.

Он с улыбкой взглянул на нее.

— Это я должен тебя благодарить.

— Я благодарю тебя за все, что ты для меня сделал. Я… — ей было трудно выразить чувство, которое ее переполняло. Может быть, место было неподходящее. — У нас на завтрашний вечер что-нибудь назначено?

— Коктейли в школе Американского балета, потом ужин с Мими и Джеком.

— А нельзя отвертеться?

Он с тревогой посмотрел на нее.

— Я бы не хотел. Ты теперь член комитета, это будет неправильно. А что случилось?

— Я… ну… — Люси вдруг охватила робость. — Мне бы хотелось пригласить тебя на ужин. Ты постоянно приглашаешь меня. Могу я сделать хоть такую малость?

— Ты умеешь готовить?

— Конечно, умею.

Готовить она не умела, ну да ладно, не боги горшки обжигают.

— Что ж, отлично, — Уайет был растроган. — Только давай не завтра, а на следующей неделе, что скажешь? Например, во вторник? День рождения Говарда Голта будет уже позади.

— Прекрасно. Только будь голодным.

— Итак, свидание назначено, — сказал он. И как же неудачно сказал! При слове “свидание” и Уайет, и Люси сразу же подняли глаза на экран и до самого конца фильма не произнесли ни слова.

— То есть как это — ты ей ничего не рассказал? — Трип тщательно прицелился своей клюшкой “Кэллоуэй” и глянул с крыши вдаль. День сегодня выдался не по сезону теплый. Он снимал пентхаус исключительно из-за крыши, потому что здесь можно было по будням отрабатывать удар, отправляя мячи в Ист-Ривер. В просторных, с четырьмя спальнями апартаментах обитали сейчас две горничные. — Что произойдет, когда твоя книга выйдет в свет и Люси будет разоблачена как самозванка? Нельзя до бесконечности скрывать от нее то, что ты сейчас делаешь.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Уайет. Он вынул клюшку из спортивной сумки. В последнее время он все чаще и чаще думал, что надо признаться Люси, но решиться никак не мог. Он сочинял самые разнообразные сценарии, но все объяснения могли вызвать у Люси лишь обиду и гнев, и это в лучшем случае. — Ну, не могу я рассказать ей сейчас, не могу. Это погубит научную чистоту эксперимента…

— Глупости, — возразил Трип. Он было занес клюшку, но бить не стал, а посмотрел Уайету прямо в глаза. — Будь мужчиной и признайся, что ты трусишь. Тебе нравится эта девушка. Надо было сказать ей все с самого начала, но ты не сказал, а теперь не знаешь, как признаться, что ты собираешься ее разоблачить.

— Мне? нравится? эта? девушка? — с изумлением переспросил Уайет. Ему приятно ее общество, он не станет отрицать. У них даже возникло что-то вроде дружбы благодаря бессчетным часам совместной работы над их общим проектом. Но если Трип намекает, что между ним и Люси какие-то романтические отношения…

— Пожалуйста, можешь скрывать это сколько угодно. Но не надо делать вид, будто тебе безразличны ее чувства. — И он ударил по мячу и послал его с крыши в пролив к буйку, поставленному по курсу парома. — Я же вижу, как ты на нее смотришь. Может быть, ты сам этого не понимаешь, зато все остальные давно поняли.

Уайет вдруг потерял к гольфу всякий интерес. Он надеялся отдохнуть и отвлечься, а тут на него с новой силой навалилась забота, которая не давала уснуть всю ночь. Он уложил свои клюшки и направился к двери.

— До вечера, — кинул он через плечо Трипу, который запустил очередной мяч через набережную Рузвельта.

Корнелия выхватила ребенка из кроватки и устроила у себя на руках. Ребенок был худенький, некрасивый, но Корнелия всегда считала большим преувеличением восторги по поводу очаровательности маленьких детишек — тем более этих заморышей-сирот из Румынии, — как и по поводу сексуальности туфель без пяток.

— Посмей только обслюнявить мой костюм “Валентино”, — прошептала она, сладко улыбаясь, но малявка с красным личиком отказался дать ей обещание.