Священная Военная Операция: от Мариуполя до Соледара

Мы едем по городу, и я пытаюсь понять, что изменилось. Весенние дожди промыли черные стены, а зелень задрапировала проломы в стенах и битые окна. На порядок стало меньше людей на велосипедах — за время этой короткой поездки мы обгоняем чуть ли не десяток рейсовых автобусов. Людей прибавилось ощутимо. На момент начала боев в Мариуполе проживало 504 тысячи горожан, сейчас, по словам Саблина, 212 тысяч. Удивляюсь: мол, откуда взялась эта точная цифра? Как считали? Все просто и головокружительно сложно, даже на взгляд самого матерого кризисного управленца. В середине апреля Россия получила в наследство от незалежной Украины «подарок» в виде полуразрушенного мегаполиса, без света и воды и несколько сотен тысяч горожан, которые вот-вот начнут натурально умирать от голода… Впереди Мариуполь ждала эпидемия — по предварительным подсчетам, только погибших горожан в городе лежало свыше 15 тысяч. Всем умным людям было понятно, что раздачей хлеба и консервов с грузовиков городскую среду реанимировать невозможно. Что делать? Точно не знал никто, практических наработок не было. В первом освобожденном районе, на въезде в Мариуполь, в гигантских помещениях гипермаркета открыли первый «гуманитарный центр». По мере освобождения города такие «центры» стали возникать и в других районах, сейчас их десять. Практически сразу к этим «центрам» стали пристыковывать и другие службы — от медпунктов до служб занятости, где начали набирать добровольцев для расчистки улиц. Собственно, точную численность горожан и определили через раздачу гуманитарки.

Толп, вышибающих ворота в «гуманитарные центры», давным-давно уже нет.

Спрашиваю главное:

— Работа есть в городе?

— Сейчас в городе работают около 20 тысяч человек. В первую очередь на разборке развалин. Зарплата порядка 30 тысяч, бывает и больше. Пришли у нас работать строительные компании — от Минобороны, питерские компании — уже 700 человек взяли на работу. Когда обеспечим работой 70 тысяч человек, можно будет сказать, что из кризиса вышли.

ЗИМА БЛИЖЕ, ЧЕМ КАЖЕТСЯ

Все мои весенние визиты в Мариуполь начинались с того, что я заезжал в ларек при донецком хлебозаводе и загружал целый багажник хлеба. И раздавал в Мариуполе всем, кто попросит, и всегда его не хватало. Бывало, ломал буханки руками… В этот раз мне сказали знакомые: «Хлеб не вези, хлеб в Мариуполе есть». Наверное, это была самая радостная новость для меня, как человека, выросшего в Ленинграде. Саблин, узнав о моих хлебных комплексах, повез меня в первую открывшуюся пекарню — в пригород Сартана, который весной занимал мой батальон «Восток». По пути остановились возле строящегося жилого микрорайона. Месяц назад читал, что военные строители вышли на «нулевой цикл», сейчас на моих глазах возводили третий этаж. К осени закончат. Официально, по данным Следственного комитета, общий ущерб, нанесенный Мариуполю, превышает 45 миллиардов рублей. И большая часть этой суммы — разрушенное жилье. Мой собеседник уточняет:

— Всего в Мариуполе 2778 домов, повреждено и разрушено 2165. Какое было принято решение комиссиями? Дома с артиллерийскими или танковыми попаданиями будут сносить. Восстановление — 50–60 % их стоимости, а все дома старые, старше 50 лет, — они именно на такой срок службы и были рассчитаны. Нет смысла восстанавливать, все равно сносить через десяток лет.

По словам Саблина, вот этот городок, рассчитанный почти на 3 тысячи человек, будет маневренным фондом. Зима ближе, чем кажется, и сейчас в городе под общежития готовят уцелевшие гостиницы, институты, офисные здания. По-другому не выкрутиться. Тем более люди начали возвращаться в город:

— Даже из Европы приезжают домой и остаются. Воду дали практически везде, даже до 9-го этажа доходит. Светом всех скоро запитаем от Запорожской АЭС. Проблема только с Левобережным районом. Там повреждены трансформаторы, каждый весом 250 тонн. Но ничего, морем привезем. Порт уже работает.

В пекарне Сартаны мне подарили две коробки только что испеченного хлеба. Не стал отказываться — мне еще нужно было навестить людей, которых «Комсомолка» опекала в самые страшные месяцы «битвы за Мариуполь».

«ЧЕЙ БОРЩ?»