Святое дело

По-настоящему отец Василий пришел в себя только в камере. Рядом кто-то громко стонал, и священник, преодолевая острую боль в затылке и ребрах, поднялся на четвереньки и так, на четырех точках опоры, и пополз искать бедолагу. Эти звуки были просто невыносимы.

Стонал тот самый чернявый пацан, что предложил ему принести столики из кабака. Голова пацана была в крови, а прижатые к лицу руки мелко тряслись.

– Дай посмотрю, – с усилием оторвал его руки от лица отец Василий и не узнал. Нет, узкие костлявые плечи, тонкую шею, шапку курчавых волос он узнавал, но лицо...

Собственно, лица и не было – все размозжено, смешано с песком и грязной городской землей. И еще нос... нос был не просто сломан, он был порван и как-то противоестественно вывернут набок и вверх.

– Где это тебя так? – спросил отец Василий.

– К-когда... г-гнали... к-к-к маш-шине... – заикаясь, произнес пацан. – Й-й-я н-не успевал...

Отец Василий сокрушенно покачал головой, преодолевая боль, встал и, переступая через распростертые, равнодушные ко всему от шока тела, пробрался к двери и постучал.

– Эй! Охрана! – крикнул он. – Здесь мальчику плохо! Ему нужен врач!

– Щас и тебе будет плохо! – зло откликнулись снаружи.

– И врач тоже понадобится! – загоготали в поддержку этой не слишком умной шутки.

– Я местный священник! – требовательно крикнул отец Василий. – И я говорю вам, что парню совсем хреново! Немедленно позовите врача!

– Ага! Разбежались! – хохотнули из-за двери. – Держи очко шире!

Священник рассвирепел и принялся молотить в дверь что было силы, невзирая на саднящую боль в груди и беспрерывно сыплющиеся из-за дверей матерные угрозы.

– Здесь нужен врач! – орал он. – Немедленно пригласите врача!

Загремел засов, дверь открылась, и отца Василия быстро и профессионально подхватили под руки и выволокли в коридор.

– Я те, бля... покажу врача! – злобно прошипел один. – Ты у меня допросился!

И в тот самый момент, когда охранник замахнулся дубинкой, чтобы ударить, в дальнем конце коридора противно заверещала металлическая дверь.

– Бородатого и механика на допрос! – крикнули от входа, и охранник недовольно поморщился и опустил дубинку. – Ничего, мы с тобой еще встретимся!

Отца Василия пихнули в спину и – все-таки охранник не удержался – двинули дубинкой по почкам. «Что ж! – широко развернул плечи священник. – Можно и встретиться! Я б тебя поучил уму-разуму!» Конечно, он тут же одернул себя, подавил нарастающее чувство злости и желание отквитаться, поскольку не это было главной задачей момента. Но осадок от вспыхнувшего не слишком хорошего, а если быть совсем честным с собой, богомерзкого чувства остался, и это его угнетало.

Его повели по гулкому коридору вперед, направо, по короткой лестнице вниз, потом налево, снова вперед... Отстроенное в начале прошлого века здание СИЗО было спроектировано на редкость замысловато.

– Стоять! – жестко приказали ему, и священник безоговорочно подчинился – не то это место, чтобы гонор показывать.

Охранник два раза стукнул в отозвавшуюся протяжным гулом железную дверь и потянул за неряшливо приваренную тоже металлическую рукоять.

– Вперед! – скомандовали ему, и отец Василий шагнул в открытую перед ним дверь.

Дверь за ним закрыли, и священник огляделся. Стол, сидящий за ним немолодой мужчина в штатском, рядом стул, на нем совсем еще молодой человек, привинченный к полу табурет...

– Так-так... – поднялся со стула молодой человек. – Кого я вижу?! Прихвостень бачуринский!

Он подошел к священнику вплотную и, дыхнув на него запахом столовских беляшей и плохих зубов, хищно улыбнулся.

– Сам все расскажешь? Или ты мазохист?

– Я хочу сделать заявление, – спокойно, не отодвигаясь, произнес отец Василий.

Немолодой, тот, что сидел за столом, поднял внимательные серые глаза.

– Дети в камерах нуждаются в медицинской помощи. Некоторые ранены очень серьезно.

– Тебя не затем сюда привели, чтобы ты нас учил, что делать надо, – сквозь зубы просвистел молодой. – Тебя привели показания давать. Имя! Фамилия! Отчество!

– В миру Шатунов Михаил Иванович, – спокойно произнес поп. – Принимая сан, окрещен Василием. Так меня люди и зовут: отец Василий.

– Не понял, – озадаченно уставился на него молодой. – Ты что, поп?

– Да, я здешний священник, – сказал отец Василий, понимая, что раз его имя не произвело никакого эффекта, кроме удивления, эти ребята не местные. Местные могли не знать его в лицо, просто потому, что в храм не ходят, но уж имя помнили все.

– Присаживайтесь, – несколько изменившимся тоном пригласил немолодой. – Давайте-ка все сначала: фамилия, имя, отчество, год рождения, прописка...

Священник повторил.

– Что-то я не пойму, – нахмурившись, откинулся на спинку стула следователь. – А как вы с Бачей в одной команде оказались?

– В разных, – покачал головой отец Василий. – Я для того на остров и примчался, чтобы его остановить... да вот... не удалось.

– Что-то ты гонишь... – подал голос из-за его плеча молодой и вдруг хмыкнул: – Или отмазаться хочешь?

– У меня и свидетель моих намерений есть, – вспомнил о Вовчике священник. – Да и десантники подтвердят. Они же все у вас?