Святое дело

Но ответов не было, и священник, промаявшись без сна всю ночь, только под утро прикорнул и проснулся от грохота железной двери.

– Шатунов! На выход! – эхом отдалось в холодном бетонном коридоре, и священник вскочил и, заложив руки за спину, вышел.

И снова его повели по узкому коридору, завели в одну из бесчисленных дверей, и только здесь отец Василий почувствовал запах перемен. Потому что прямо перед ним сидел заместитель прокурора района Паша Сивко.

– Здравствуйте, батюшка, – вскочил со стула Сивко. – Вы уж не обижайтесь на то, что ждать пришлось. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь... Сейчас мы с вами подписочку оформим, и вы сможете идти заниматься своими делами...

Отец Василий печально улыбнулся. Да, конечно же, все кончилось... для него. Не для пацанов.

Он по-хозяйски подгреб под себя стул, сел, внимательно прочитал текст подписки о невыезде, размашисто расписался, дождался, когда Паша выпишет ему пропуск, и, не прощаясь и не благодаря, вышел в дверь.

* * *

– Ну, здорово, узник Бухенвальда! – встретил его у входа сияющий Костя. – С тебя бутылка!

– За что это? – не принял шутки священник.

– Как за что? А ты думаешь, кто тебя вытащил? Да если бы Журавлев мне втихую про тебя не сказал, а я на Карнаухова да Щеглова не наехал бы, хрен бы ты еще неделю вышел! Ты хоть знаешь, что в городе творится?!

– А что в городе творится? – без тени иронии поинтересовался отец Василий, и Костя как-то сразу погрустнел и съежился.

– Хреново в городе, Мишаня, – покачал он головой. – Ой, хреново! Хоть святых выноси...

Священник потер лицо руками и обернулся к дверям СИЗО, словно проверяя, все ли забрал с собой, ничего ли не забыл там, за высокими стенами. И в этот самый миг он увидел провокатора, того самого, которого едва не казнил пьяный от наркоты и ощущения своей власти Бача и который затем громче всех орал: «Бей ментов!».

Парень стоял сбоку от входа и курил, спокойно и уверенно окидывая окрестности ленивым, равнодушным взглядом. Нет, и синяк под глазом, и заклеенная пластырем ссадина на лбу имелись, но это был совершенно иной человек, человек с той стороны линии власти.

Отец Василий сглотнул и двинулся на него. Нет, он не имел ничего против информаторов; он не имел морального права даже осудить этого человека – каждый делает то, что умеет, и работает, как умеет, но то, что всколыхнулось в груди отца Василия, было сильнее разума.

Провокатор бросил на него расслабленный взгляд, вздрогнул, выронил сигарету и кинулся в двери следственного изолятора, судорожно толкая открывающуюся наружу дверь вперед.

– Миша! Не надо! – заорал Костя, и священник очнулся.

Провокатор несколько раз бессмысленно торкнулся в дверь, осознал, что делает не то, потянул ручку на себя и шмыгнул внутрь. А священник, тяжело дыша, повернулся к другу.

– Господи, Миша! Как ты меня напугал! – кинулся к нему врач. – Я думал, ты его сейчас убьешь!

Священник перевел дух.

– Ты не представляешь, Костя, сколько народу этот человек подставил...

– Ну, и хрен с ним! – махнул рукой главврач. – Это не твоя забота! Твоя забота души людские спасать, а не по мордам колошматить! Пусть этим менты и бандиты занимаются – ну, нравится им это, что поделать?!

Костя говорил и говорил, забегал вперед, отчаянно жестикулируя тонкими, артистичными пальцами лучшего хирурга района, а священник с горечью осознавал, сколь много на свете людей, чьи профессиональные интересы кардинально отличаются от его задач. Потому что там, где цель священника удержать человека от «последнего шага», их задача – подтолкнуть, чтобы человек завяз глубоко и надежно.

* * *

Отец Василий отходил недолго. Проведя все утро с утирающей слезы Олюшкой и маленьким Мишанькой, он уже к обеду пришел в храм и переговорил с диаконом и прочим персоналом. А незадолго до конца рабочего дня, так, чтобы успеть к вечерне, побежал в РОВД. Пацанов надо было вытаскивать, это он понимал, но для начала следовало узнать хотя бы, что происходит.

Само собой, Скобцова на рабочем месте не оказалось, и священник спустился на этаж ниже, к знакомому следователю. То немногое, что он услышал в ответ на свои, возможно, чересчур прямые вопросы, не вдохновляло.

Во-первых, ментов к этому делу и на выстрел не подпускали. А всем заправляли фээсбэшники из Москвы, так что даже функции местных чекистов были сведены к роли мальчиков на побегушках. Это говорило о многом.

Во-вторых, как сообщило из уст в уста местное «сарафанное радио», столичные чекисты, похоже, собираются раздуть из этого дела серьезный процесс. По крайней мере, если судить по той настырности, с какой они ищут таинственные «списки членов организации», было ясно – придет время, и они их обязательно найдут, даже если их никогда не существовало в природе.

Священник не слишком этой версии верил, не та ситуация в стране, чтобы высасывать из пальца шумный политический процесс. Просто не нужно это никому, а чекистам в первую очередь. Одно дело ненавистного народу олигарха вздрючить или двух-трех террористов на кукан посадить. Это у нас и поймут, и одобрят. И совсем другое дело пацаны. Ну, не станет никто шуметь!